Я слушала, открыв рот, и даже забывая жевать попкорн. А еще втайне наслаждалась его голосом. Он всегда мне нравился. Мелодичный, чуточку хриплый (будто застуженный), спокойный и рассудительный. Только когда менялся на насмешливый, жутко выводил из себя.
Потом его экскурс в историю Кубы закончился, и он встрепенулся, сказал, что заболтался.
— Ну его, этого Кастро. Расскажи лучше что-нибудь про Россию. Такая огромная страна. Я бы хотел там побывать.
— Если честно, я не помню толком ничего, — призналась я. — Кажется, это было так давно.
Еще с полчаса мы лежали и смеялись, сравнивая слова на русском и английском. А потом он внезапно спросил.
— Ты помнишь своего отца?
— Эмм, плохо совсем. Почти ничего.
— Вот как…
— Странное дело, — подумав, произнесла я. — Я не помню его лица, или даже отдельных черт. Не могу сказать какого цвета его глаза или волосы, потому что я очень похожа на мать. Я помню только тот вечер, когда мы сбежали из дома. Словно до этого момента отца-то и не было. Потом на три минуты он врезается в жизнь, и тут же снова исчезает, не оставив в памяти и следа. Не знаю, как объяснить.
Я не была уверена, что он понимает. Я и сама толком не понимала.
— Как думаешь, он тебя ждет? — тихо спросил мальчик.
И тогда я открыла тайну матери, которую она мне рассказала несколько месяцев назад.
— Я не знаю. Я даже не могу с точностью сказать жив ли он. Больше склоняюсь к «нет», чем к «да».
Рассказала ему историю нашего побега. Отрывки, которые помнила. Алекс лежал и внимательно слушал, не перебивая. Попкорн валялся брошенным…
— Недавно я узнала, что, оказывается, прежде, чем выпрыгнуть со мной в окно, мать воткнула в него нож. Он преследовал нас еще какое-то время, а потом все стихло позади. Она не вернулась назад, чтобы проверить жив ли он. Потому что если да, то он мог отомстить.
— Ничего себе… Я и не знал… Все думал, как ты тут оказалась…
— Да, в прошлом было мало приятного.
— Ничего, мой отец относится к тебе как к дочери. Того и гляди, про нас с Грэйс забудет.
В последней строчке я явственно услышала обиду. А еще я не была уверена насчет мистера Торнхилла. С недавних пор — нет.
— Ну что ты, он просто очень добрый. Он нас спас, — миролюбиво заключила я.
Та ночь была, можно сказать, заключительной в нашей дружбе. Буквально на следующий день Алекс увидит своего отца, целующего мою мать. И во всех крахах своей семьи будет обвинять нас. Что ж, так и было. Если бы мы с матерью не пробрались к ним в дом, кто знает, может они прожили бы совершенно другую жизнь. Счастливую и беззаботную.