Впрочем, неизвестно как она восприняла бы резкость Джонатана, коснись он ее первым, вместо Кристофера. Ласка Кристофера и первый оргазм подготовили ее к большему, и теперь старший брат вместо одного пальца использовал сразу два.
Аврору аж выгнуло дугой на столешнице, когда она почувствовала в первый раз пальцы Джонатана в себе.
Это было так остро, сильно, что граничило с болью. Джонатан брал ее с жадной страстью, в то время как большим пальцем другой руки медленно, томительно¬тягуче потирал чувствительный после первого оргазма клитор, чертовски удачно совмещая напор с нежностью.
Едва затихнув, желания Авроры разгорелись с новой силой. Судя по звукам, Харди- младший обошел стол и встал сбоку от нее. Она ощутила, как он осыпает ее живот и грудь легкими поцелуями. В сочетании с напором Джонатана они жалили, как прикосновения льдинок.
На ее теле сейчас были две пары рук. И Аврора поняла, что это именно то, в чем она отказывала себе все это время.
Кристофер медленно облизал сосок, подул на него, от чего ее кожа покрылась мурашками, при этом перекатывая между пальцами другой.
А Джонатан вдруг нагнулся и ущипнул ее клитор губами, так глубоко проникнув пальцами, что Аврора перестала дышать.
Стремительный второй оргазм был сильнее, ярче и продолжительнее. Даже стол под ней вздрогнул и зашатался.
Может быть, потому что ни один из мужчин так и не остановился. И ее удовольствие было настолько бесконечным, насколько это вообще возможно. Еще никогда она не испытывала ничего подобного, а ведь это, по сути, было только прелюдией к основному блюду.
Она тяжело дышала после, не чувствуя уже никакого стеснения за то, насколько вызывающей была ее поза: полуголая, с задранной юбкой и бюстгальтером, сразу перед двумя мужчинами.
Если бы они взяли ее прямо здесь и сейчас, вряд ли она смогла бы сопротивляться или думать о том, что предпочла бы более романтичный вариант: в постели и при свечах. Неизведанное удовольствие гоняло разгоряченную кровь по венам, и Аврора была готова идти дальше прямо сейчас.
Но Харди отстранились. Кто-то взял ее за руки и осторожно помог сесть, а после и встать на ноги. Колени ее не держали, голова шла кругом.
Именно они привели в порядок ее одежду.
Братья Харди одели ее, как куклу, в две пары рук. Быстро, слажено и все так же молча. А после усадили в кресло, за которым она работала.
Они ушли, так и не сказав ни слова, тогда как Аврора, кажется, сорвала голос. В горле першило. Она никогда еще не стонала так громко.
А еще она была слишком удивлена, ошарашена и обескуражена силой оргазмов: связная речь сейчас была ей недоступна. И тем, что они все-таки нашли в себе силы уйти.