Теперь, когда Фердинанд и Сильвестр ушли, пришло время заняться бизнесом. Слуги вкатили в зал тележки и начали обходить зрителей начиная с самых дорогих мест, продавая иллюстрации и печенье. Разумеется, на тележках были и оставшиеся программы.
Печенье продавалось по одну малую серебряную монету за десять штук, а каждая иллюстрация стоила пять больших серебряных монет. Программы по-прежнему стоили наиболее приемлемо — три большие серебряные монеты, а потому я предположила, что красивые иллюстрации будут покупать лишь наиболее состоятельные дворянки, такие как Эльвира. Однако, в действительности, все рвались их купить.
Зрелище того, как другие люди так охотно тратят деньги, вероятно, было верным способом ослабить верёвки на кошельках присутствующих. Я видела, как многие дамы неуверенно потянулись за печеньем, в то время как другие некоторое время переводили взгляд между своим кошельком и иллюстрацией, прежде чем купить её. Даже те женщины, которые находились в зоне со стоячими местами, были готовы потратить деньги.
В конце концов песни о любви в исполнении Фердинанда оказалось достаточно, чтобы женщины теряли сознание, а потому их сердца просто не могли устоять перед прекрасными иллюстрациями Вильмы. Юные девушки, купившие иллюстрации, с тоской смотрели на них, после чего аккуратно скручивали, чтобы не помять, и прижимали к груди. Похоже, эти иллюстрации стали для них настоящим сокровищем.
Таким образом наши иллюстрации разошлись. Спасибо вам всем за поддержку.
— Я очень признательна вам за то, что вы пришли сегодня. Зимой я сообщу о сумме собранных пожертвований и том, куда они были использованы. Пожалуйста, выходя из концертного зала будьте осторожны и смотрите под ноги.
Я наблюдала как дворянки на трясущихся ногах покидали концертный зал, словно они были в полусне. Можно было с уверенностью сказать, что благотворительный концерт Фердинанда имел ошеломляющий успех. Я вздохнула с облегчением и увидела, что Эльвира, купившая полный набор иллюстраций, радостно улыбается.
* * *
— Я готов выслушать твои извинения.
Спустя несколько дней после концерта, Фердинанд вызвал меня в свою потайную комнату, чтобы за что-то отчитать. Его бледно-золотые глаза были наполнены гневом, а голос был настолько холодным, что мне казалось, что он может заморозить воздух. Перед ним были разложены три иллюстрации. Я думала, что мне удалось продать их так, чтобы он не узнал, но, увидев, что у него есть все три, мне сразу же захотелось упасть в обморок.
— Сильвестр, громко смеясь, показал их мне, сказав, что увидел их у одного рыцаря. Учитывая, что имя автора было любезно написано на обратной стороне, мне не составило труда найти виновника.