— Я так устала быть дворянкой! Мне так надоело весь день учить манеры. Это ужасно. Я измождена. Когда я теряю сознание, они насильно ставят меня на ноги, заставляя пить противные лекарства, от которых у меня кружится голова. Большинство людей, которых я встречаю, чего-то от меня хотят. Мне нечем исцелить свою грусть. Моей семьи там нет. Тебя там нет. Мои новые «мама» и «папа» меня не обнимают, а ещё…
Я принялась перечислять все свои жалобы о проживании в дворянском районе, цепляясь за Лютца, на что он прислонился своей головой к моей, как бы говоря, что не знает, что ещё он может сделать.
— Эй, Майн?
— Нет, Лютц, тебе нельзя ошибаться. Теперь ты должен звать меня Розмайн.
Несмотря на то, что когда меня впервые за долгое время назвали «Майн», я почувствовала тепло в груди, мне всё же пришлось покачать головой.
— Лютц… Обними меня, раз уж моя семья не может. Мне нужно больше. Намного больше.
Лютц согласился, обняв меня, как раньше. Я удовлетворённо улыбнулась, но все, кто смотрел на нас, сильно морщились. Вот только этого было недостаточно, чтобы меня остановить. Я ещё не была удовлетворена.
Я взглянула на Бенно, всё ещё крепко обнимая Лютца.
— Господин Бенно, господин Бенно, у меня просьба.
— И какая же? — спросил Бенно.
Его раздраженный взгляд стал более осторожным, когда он посмотрел на меня.
— Не могли бы вы меня немножко поругать?
— А-а?! — воскликнул Бенно, больше не глядя на меня со сдержанным выражением лица, которое он всегда демонстривовал дворянам.
Одного этого было достаточно, чтобы я почувствовала себя счастливой.
— Возможно, это из-за моего высокого статуса, но никто не хочет ругать меня в особняке Карстеда. Я чувствую себя неловко из-за всех этих комплиментов, тем более что я не делаю ничего, заслуживающего похвалы!
И мой учитель по этикету, и мой личный наставник слишком высоко оценивают меня, что это даже неудобно. Даже Карстед и Эльвира не ругали меня. Когда я что-то путала, они просто улыбались, но от этой их улыбки мне становилось страшно.
Бенно слушал меня, опустив голову, все время дрожа, поднял голову и обрушил на меня гром и молнии.
— Не теряй бдительность, идиотка! Если ты и дальше будешь такой легкомысленной, то угодишь в неприятности! Пойми уже, что многие хотят тебя использовать!
— Да, это оно! Вот чего я хотела! Да-а-а, так намного лучше!
Тот факт, что даже гнева Бенно было достаточно, чтобы я почувствовала ностальгию, показал, как сильно я страдала в последнее время. Когда я удовлетворённо вздохнула, Лютц наоборот вздохнул тяжело. Он опустил плечи, а затем немного прислонился ко мне.