Светлоглазый господин повторно запустил заклинание, и ещё пристальнее, чем хозяйка наряда, оглядел этот самый наряд сначала с лицевой стороны, потом вывернул на изнаночную. Сосредоточенный, передал платье госпоже Каннелии и поднял глаза на притихшую Элге.
— Можно?..
Едва дождавшись её согласия, протянул ладони и ещё раз просканировал девушку.
— Вот она, чувствуется, довольно мощно. Хороший, ровный поток целительской силы. А у вас что, Каннелия?
— А у нас…Вам лучше самому это увидеть, господин Зоратт.
Бьорд забрал платье, пригляделся нахмурился.
— Вчера вы ведь были не в этом наряде, леди? В другом, если не ошибаюсь? Не помните, откуда было то платье на вас?
— Свекровь заказала. Не знаю точно, у кого из портных, семья мужа пользуется услугами нескольких.
— Понятно. А эту вещь, — он приподнял ворох материи, — шила леди Адорейн?
Его голос звучал глухо, будто булыжником придавленный. На хозяйку наряда он старательно не смотрел.
— Да. Что вы хотите… Господин Зоратт, на что вы пытаетесь мне указать? — немеющими губами выговорила Элге.
Безумно хотелось вцепиться пальцами в собственное платье, смять шелестящую ткань изо всех сил, лишь бы не слышать… и не думать. Но руки оставались безупречно спокойными, чинно сложенными на коленях.
— Поверьте, леди Форриль, ужасно не хочу ни на что указывать. Самому не нравится. Однако — вот.
Бьорд приподнял платье, расправил лишние складки и продемонстрировал девушке плечевой шов, на котором она разглядела совсем небольшую, нарочито грубо выполненную вышивку белой нитью. Мелкие стежки соединялись в неизвестные символы, которые Элге разглядывала со смесью брезгливости и страха.
— Что это?..
Странные глаза Зоратта стали темнее. Не только глаза — на лицо набежала тень, а пальцы вцепились в тот же перстень с искусно огранённым аквамарином.
Госпожа Каннелия выпустила с кончиков пальцев заклинание, светло — зелёной дымкой осевшее на ткани.
— А это, — после недолгой паузы ответила она вместо Зоратта, — и есть тот самый амбарный замок, запирающий ваш истинный дар. Грубый, но действенный.
В густой, неприятной тишине Элге смотрела на белые стежки, смотрела — и не видела.
— Не верю, — чужим, хриплым голосом сказала она.
Каннелия мягко коснулась её руки. Господин Бьорд глядел в сторону, но во взгляде его было скрываемое сочувствие. Изумление, неверие тоже были, но больше — сочувствия.
«И Мада нет», — невпопад пронеслось в голове девушки. «Уткнуться в него лицом, спрятаться и не видеть этого… этой грязи».
— Давно у вас это платье, леди Форриль?
Ответ Элге прозвучал безжизненно: настолько она старалась взять бушующие эмоции под контроль.