— Не спишь? — тихо возвращаюсь в комнату.
— Местами, — уголок ее губ приподнимается, но глаза так и остаются прикрытыми.
Так даже легче. Да, так легче говорить.
— Миша, — первой начинает она. — Расскажешь мне всё?
Светло-зеленые глаза, кажущиеся в темноте почти черными, все-таки распахиваются. В глубине этого взгляда больше нет насмешливого флирта или болезненной усталости. Только железный настрой.
— Да.
— Я ездила домой, — ошарашивает меня Маруся, прежде чем я набираю воздуха в легких для покаянной речи.
— Зачем? — спрашиваю на выдохе.
— Хотела найти сестру, — она опускает взгляд на одеяло и принимается перебирать стеганую ткань пальцами.
— Вы сдали квартиру, — просто объясняю я. Иногда я забываю, как далеко уходит ее амнезия. И элементарные, казалось бы, вещи становятся для нее настоящим открытием.
— Да, я уже знаю, встретила Славика, — ее лицо кривится, словно говорит не о человеке, а о разновидности модной болезни.
— Соседа? — что за загадочный Славик, я должен его знать?
Маруся вскидывает на меня взгляд, а затем прищуривается.
— Я не рассказывала про Славика?
— Впервые слышу.
— Хм, — она задумчиво морщит брови и жует губу. — А о сестре?
— Конечно. Хотя лично мы не знакомы.
— Не знакомы? — она резко садится в кровати, придерживая компресс, одеяло сползает до неприличия, и я отворачиваюсь.
Мой скакнувший в висках пульс совершенно не к месту.
— А как же свадьба? Ее там не было? — будто не замечая почти оголившуюся грудь, выспрашивает она.
— Ты не много рассказывала о ваших взаимоотношениях, но как я понял, у вас был не слишком гладкий период, — упираю локти в колени и опускаю голову, чтобы не поддаваться соблазну запечатлеть желанную картинку. — Я не могу с уверенностью сказать, то ли она отказалась приезжать, то ли ты не стала ее звать. Как я и говорил, это была просто роспись, ничего грандиозного.
— Ты знаешь, где она сейчас?
— Где-то заграницей, — пожимаю плечами.
— По работе? — неуверенно спрашивает Маруся.
— Это слишком сложный вопрос.
Запускаю ладони в волосы и прочесываю затылок. Как же ей объяснить, насколько малой информацией я владею? Насколько она от меня была закрыта?
Что я знаю о ее сестре? Только то, что та была не в восторге от скорой свадьбы и племянника на горизонте. И что она на редкость ветренная девица себе на уме.
— Хорошо, — мокрое полотенце с шумом приземляется на прикроватную тумбу, силой ее руки. — Вот тебе вопрос попроще, — раздраженно говорит она. — У нас вообще семья?
Я резко разворачиваюсь корпусом и встречаю блестящий негодованием взгляд.
Она догадалась. Догадалась. Но как?