Тугие мышцы поблескивают от пота. На муже майка, которая промокла насквозь и спортивные шорты с полосками по бокам. Он продолжает рычать, словно зверь и наносить точные удары один за другим. Потревожить его не решаюсь, потому что боюсь.
Давид резко прекращает бить грушу, словно чувствует, что больше не один. Поворачивает голову в мою сторону, полощет взглядом. Его волосы влажные от пота, ноздри широко раздуваются, а дыхание громкое и тяжелое. Надеюсь, на месте боксёрской груши он представлял всё же не меня.
- Доброе утро, - произношу онемевшим языком. – Я думала ты уехал.
Юсупов снимает с себя тренировочные перчатки и бросает их на маты. Замечаю, что костяшки на его рукух сбиты и кровоточат.
- Мы поедем в клинику вместе, Катя.
- Боишься, что сбегу? – грустно усмехаюсь, потому что чувствую, что доверие этого человека я, кажется, потеряла.
- В твоих интересах остаться, - отвечает Давид и подходит ближе.
Мне дико хочется, чтобы было как раньше. Видеть похоть в его глазах, ощущать желание преобладать мною. Сейчас этого нет и, скорее всего, не будет. Он поймет, что брюнетка, которая смотрела на него влюбленно и преданно куда лучше девочки, что его подвела.
- Неужели мне сделают аборт? – опускаю глаза в пол. Слёзы подбираются к горлу и душат меня.
- Катя…
Давид вздыхает, но не говорит ни одного слова, чтобы успокоить меня. Наверное, он сам ещё не принял никакого решения.
- Если ты готова ехать, я иду принимать душ.
- Я готова, Давид.
Мы едем на заднем сидении автомобиля вместе. Вместе, но словно чужие.
Лишь отдаленно вспоминаю, что в клинике меня будет ждать Женя. Да, точно… Он хотел поговорить, но я и сама не знаю, хочу ли этого? Одна ложь плавно тянет за собой другую. Я умолчала о предыдущей встрече с братом, теперь согласилась на другую, зная, что всё тайное рано или поздно становится явным. Только мне почему-то сейчас всё равно, что будет, когда Юсупов узнает об этом. Между нами теперь бездонная пропасть.
- Раздевайся, Катя, - произносит холодным тоном Ольга Ивановна.
Осматриваюсь по сторонам, ёжусь от холода, идущего из приоткрытого окна. Сегодня на улице ветрено. Кажется, вот-вот с густых темных туч сорвётся сильный проливной дождь.
Опустившись на кушетку, дрожу. Думаю, Ольга Ивановна знает, что я беременна, потому что вопросов о том, подошли ли мне таблетки не следует. Она просто молча рассматривает изображение на экране и делает у себя пометки.
- Давай ещё на кресле посмотрю, - произносит задумчиво.
Поднимаюсь с кушетки, вытираю липкий гель и перемещаюсь на кресло для ручного осмотра. Увидев между ног страшную металлическую штуковину, резко дергаюсь и ползу вверх.