Короче говоря, Ларрен наш выглядел интригующе, а публика, уже достаточно разогретая предыдущими лотами, замерла в предвкушении, ожидая, когда ведущий начнет расписывать товар и понемногу срывать с красотки одежду. Честно признаться, я тоже предвкушал, на какое-то мгновение позабыв, что передо мной не девица вовсе, а мой собственный кузен... который я даже не знаю что потом с меня потребует за все свои страдания.
Ларрен
Застываю на сцене. Чувства подступают, знаете ли, знакомые. Как перед казнью, только тогда я был сам собой, мог огрызаться и тем заглушать страх. Сейчас я этой роскоши лишен. Оглядываю зал, пытаясь найти своих. Не вижу, от этого начинаю волноваться, не сразу понимаю, что говорит аукционист.
- ...девушка из далекой Арвалии...
Какой Арвалии? Я же из Эрраде?
- Благородная девица, пережившая незабываемые приключения, но сохранившая самое дорогое...
Да, приключения у меня были те еще. И что же у меня самое дорогое? Ага, я так и думал. Пресловутая девственность. По-моему, меня слегка пошатывает. Уж не знаю, что явилось причиной - башня из волос на голове или начинающие сдавать нервы.
- Начальная цена двенадцать руми!
Что? Двенадцать? Мы же говорили о семи с половиной? Ах, мошенники!
Вглядываюсь в толпу в зале, благо он достаточно хорошо освещен. Слышу:
- Двенадцать с половиной!
- Это несерьезно! - тут же отзывается аукционист, - посмотрите на этот цветок, на эту розу пустыни! Деточка, покажи свои ручки!
Это я деточка? Ах, да! И как я их должен показать? Вовремя вспоминаю, что рукава у платья широкие, и потому резко поднимаю руки вверх, обнажая их почти до плеч.
- Посмотрите, - тут же кричит аукционист, - какие они белые и нежные! Представьте себе, как будут смотреться на них браслеты!
Я неловко кружусь вокруг себя, ну, чтобы привлечь внимание. Меня когда-то учили, что движущиеся предметы с гораздо большей вероятностью будут замечены. Кошусь на аукциониста. Тот морщится, видимо, недовольный моей неуклюжестью. Ну что я могу сделать - меня не этому всю жизнь учили. Пока кружусь, выхватываю взглядом из толпы как бы отделенную от нее фигуру и тут же понимаю - султан, а значит, цель. Так, пора менять тактику. Я здесь зачем? Привлечь внимание султана. Вот будь я правителем, понравилась бы мне такая вот деревянная колода, какой я сейчас являюсь? Вряд ли. А быть купленным за бесценок каким-нибудь мелким купчиком не хочется.
Останавливаюсь, и, глядя прямо в глаза тому, кого я выбрал своей жертвой, медленно поднимаю подол платья. До середины икры. А потом резко опускаю. Учитывая то, что женщины в этой стране ходят все укутанные с ног до головы, то, что я сейчас сделал, должно выглядеть верхом неприличия. Изображаю на лице обольстительную улыбку. Это, правда, выходит не сразу, но вовремя понимаю, что левый угол рта у меня поднимается, а правый - нет. А это уже не знак обольщения, а скорее предупреждение о том, что я готов кому-нибудь врезать. Я - готов. Но не следует.