Николь уснула. Прямо на мне. Чулки пустили стрелку. Одежда помята и изорвана. Моими же руками.
Вспомнил начало и, твою мать, как мне стало стыдно!
Я жёстко вонзился, как поезд, в её узкую, горячую киску. Я сразу же понял, что разорвал её целочку к чертям. Она сжала меня собой. Очень плотно и сильно. Явно не от удовольствия, но от боли.
Но я всё равно кончил от этих порочных сжатий, сводящих меня с ума. Я — животное. Самое настоящее животное. По бёдрам расползлось красное пятно девственной крови. Николь рыдала и смеялась сквозь слёзы.
У неё была истерика.
А у меня — шок.
Она не врала мне.
Не врала ни единой секунды.
Не соврала ни разу.
Но я не верил ей. Я обращался с чистой, невинной девочкой, как с последней дыркой, как с шалавой…
Срань господня…
Я трахал её в попку, потому что мне нравилось бывать в этой узкой, горячей дырочке. Я брал её и имел. Жёстко, грязно, цинично… Вертел, как хотел.
Безумные несколько дней…
Николь свела меня с ума своим чистым, искренним взглядом.
Но я искал в нём ложь.
А она не врала мне. Я — бездушный монстр, именно такой, каким Николь меня и называла.
Когда я понял, что сильно налажал, я прижал её к себе, как сокровище. Я осушил её слёзы поцелуями.
Николь рвалась прочь из моих объятий. Но теперь я не мог её отпустить. Οна устала биться со мной и уснула, доверчиво прижимаясь во сне. Ко мне. К тому, кто стал причиной её многочисленных слёз.
Больше всего мне хотелось остаться с Николь. Чтобы придумывать тысячи извинений, пока она спит. Но нужно было поквитаться с копом, обманувшим меня.
Брэдли подставил Николь. Эта старая лиса не просто так подставила невинную девчонку. Наверняка он был в курсе делишек Моники. Не просто в курсе, нет! Я думаю, что Брэдли отхватил жирный кусок!
И как только он, сука, им не подавился?!
Я осторожно отнёс Николь в другую комнату. Я положил её на кровать в своей спальне и накрыл одеялом. Я вышел в коридор, но потом вернулся. Я оставил ей записку.
«Николь, прости. Я должен вернуть тебе доброе имя. Я скоро вернусь!»
Подписывать записку я не стал. Я вышел и, выругавшись, закрыл дверь на ключ.
Чтобы Николь не убежала. Хотя я не имел никакого права удерживать её тогда и тем более делать это сейчас.