– Они вымерли. – Разочаровывать надо сразу, а то потом будет больнее. Нафантазирует, пустит слюну, а за окном совсем не пещерный век. Видимо, слишком мы в плотское ударились, раз так в желаниях Ваню отбросило.
Вот это я могу, оказывается!
– В заморозке еще найти можно. В теории – Ваня игриво укусил меня за палец. – Но я и на слона согласен.
– Да тебя не прокормишь! – Я убрала руку от голодного мужчины подальше. Мало ли, всякое бывает.
– Исправляюсь! Готов есть хоть лапшу быстрого приготовления. – Ваня шутливо приставил ребро ладони к своему лбу, будто отдавал честь.
– Да что ты все в крайности бросаешься? – Я убрала его руку.
– А еще лучше я доставку сюда закажу. Покажу тебе, как талантливо готовлю по смартфону. – Гуру любви с деловым видом достал телефон.
– У-у-у, – протянула я. – Давай. А заказы принимаются? – Я придвинулась поближе, положила голову на плечо.
– Легко. Какую кухню предпочитаешь? – Ваня приобнял меня.
Так хорошо, так спокойно. Хочется остаться в этом месте навечно.
– Как насчет японской? – Я представила роллы и облизнулась.
– Слушаюсь и повинуюсь, душа моя!
– А у тебя, как у джинна, только три желания? – Я подняла голову и посмотрела Ване в глаза.
А ему пошел бы тюрбан. Прямо в тему к смуглому лицу.
– Для тебя, душа моя, сколько угодно.
Я улыбнулась и протянула руку к своему телефону. Сегодня я словно родилась заново. Чувствовала в себе силы посмотреть в лицо действительности.
Я ввела в поисковик фразу, которую, думала, в ближайшее время точно не наберу.
– Может, не стоит? – Ваня застыл. Я почувствовала, как напряглось его тело.
– Я хочу посмотреть, с чем столкнусь. У меня такая натура, что я надумаю все самое худшее и не успокоюсь, пока не узнаю, что действительно сказал отец.
Ваня кивнул, но после паузы. Он понимал, что надо прорабатывать то, что тебя беспокоит, как никто другой.
Роллы заветривались на столе, а я не могла проглотить и кусок.
– Не надо было, – Ваня, казалось, винил себя.
А я покачала головой.
– Нет, я должна это переварить.
Телефон погас в моих руках, а я все смотрела на него. Рука тряслась.
– А поесть? – Ваня взял один ролл и направил мне в рот. – Давай, скажи: «А-а-а!»
А у меня чувство голода атрофировалось после того, как я посмотрела интервью отца. Но Ваня так старался, что я открыла рот и съела штучку, абсолютно не чувствуя вкуса.
Все было хуже, чем я могла предположить. Монстр стал еще отвратительней, еще противней, еще беспринципней. Но больше всего поразила публика, которая с удовольствием копалась в прошлом. Жадно ждала грязных подробностей и с видом испытываемого омерзения рассуждала о моем детстве.