Лёгкое шуршание, тяжелое дыхание, звук прогибающегося дивана. Шлепок внезапно обрушивается на задницу, заставляя вскрикнуть от неожиданности, а не от боли. Эрик раздвигает рукой шире мои ноги и отвешивает ещё один удар, чуть больнее.
– Бесишь, Мио, так бесишь.
Меня трясёт от страха и от злости в голосе мужчины. Дьявола. Который получал, что хочет. А когда не получал – уничтожал всё вокруг, ломал. Он сейчас пытается сломать меня, заставить признаться, выдать то, что старалась утаить.
Нельзя поддаваться панике, показывать слабину. Просто выдержать, вытерпеть, пережить эту ночь. Если сейчас прогнуться – то он будет давить дальше и дальше, решив, что ему всё можно.
Но я прогибаюсь, когда поддаюсь навстречу бёдрами. Его пальца ведут по лону, поглаживают. Легко надавливают на клитор, пробуждая во мне желание. Будто новенькая машина, завожусь с полуоборота.
Не должна. Сейчас мне нужно бояться, опасаться, злиться. Но не получается, когда его губы касаются позвонков, а пальцы медленно входят в меня.
Дрожу от его прикосновений, едва различимого запаха мускуса и давящей энергии. Уверенности в самом ДНК этого мужчины, силы, знания, что он может всё, легко, просто, стоит только захотеть. Этой аурой он давит, припечатывает, заставляет подставляться и двигаться навстречу.
А затем медленно толкается в меня членом, вырывая из груди крик. Наращивает темп, сжимает мои бёдра. И не перестает гладить клитор, будто хочет показать насколько я сейчас готова впустить его.
Я возбуждаюсь от одного этого чувства. От того, как бешено он двигается, обхватывает поперёк груди, прижимаясь ближе.
– Блять, такая тугая, Мио.
Мне хочется съязвить, сказать что-то остроумное. Но все слова тонут в стоне желания и похоти. Как это возможно? Он зло, жестоко трахает меня, наказывает за упрямство, а я возбуждаюсь. Задыхаюсь от сильных толчков и жаркого шепота. Он тянет за волосы и у меня всё сводит внутри.
Мурашки бегут по коже, когда он опаляет дыханием шею. Кусает, целует и зализывает отметины, словно зверь. Он впивается в выемку под челюстью, самое сокровенное местечко, и у меня всю подкашивается.
В груди образуется вакуум. Всё сметает туда, все чувства, страхи, мысли. Совершенная порочная пустота, которая трясёт и выворачивает. Меня бьёт дрожью и пальцы сжимаются от грани удовольствия.
– Кончаешь, Мио?
Я стараюсь сжаться, чтобы не подпустить разрядку, чтобы не дать этому самодовольному дьяволу то, чего он хочет. Но это движение только подталкивает к краю, заставляя выгибаться со стонами.
Мир перестаёт существовать, засосанный в той же вакуум. Я перестаю слышать, видеть, дышать от того, как всё внутри сжимается и взрывается яркими красками. Громко. Долго.