Но когда я поднимаю взгляд и пересекаюсь с взглядом Мэрайи, я не вижу в нём и тени сожаления.
– Не смотри на меня так, Санта. Мне тебя ни капли не жаль. Я не собираюсь читать тебе нравоучения или охать над тобой. Ты взрослый и сильный мужчина. Если ты решил, что так тебе лучше и привычнее – значит, так тому и быть, – ровным голосом говорит Мэрайя. – Будь я кем-то в твоей жизни, обязательно надрала бы тебе задницу, честно говоря. Но мы просто случайно пересеклись. Поэтому я не лезу в твою жизнь. И ты не лезь в мою!
– Разумно, девочка. Очень разумно, – хвалю я её.
Но после её слов начинает зудеть внутри.
Мэрайя больше не говорит о травме и не спрашивает о шраме и болезни.
А мне как никогда раньше хочется, чтобы она вставила мне мозги на место и заставила перестать быть таким равнодушным ко всему, что происходит вокруг меня.
Внезапно я понимаю, что если однажды меня скрутит сильнейшим приступом где-то на середине пути в лес за дровами, некому будет беспокоиться обо мне.
Возможно, Майки «Железная Башка» вспомнит обо мне через двое или трое суток, когда мой труп уже окоченеет.
Возможно, мой мастиф, Монстр, будет нетерпеливо тявкать и подвывать от скуки. Вот, в принципе, и всё.
Я был поздним ребёнком у своих родителей. Маме было сорок четыре, отцу пятьдесят, когда родился я. Они оставили меня ещё семь лет назад. Сначала отец, потом мать.
Причём мать умерла, а я не смог даже появиться на похоронах, потому что лежал парализованным в больнице.
Всё, что у меня шевелилось тогда – это пальцы на ногах и на руках.
Я даже говорил, как умственно отсталый, пуская слюни и растягивая слова до невозможности долго.
Именно тогда я понял, что на самом деле не нужен почти никому.
До аварии у меня было до хрена друзей, знакомых, приятелей и поклонников. Была любимая девушка и намерения создать семью.
Всего этого не стало в один миг. Неудачно выполненный трюк – и я уже лежу, как растение, на больничной койке.
Врачи говорят, что шансов на восстановление катастрофически мало, и намекают, что можно начинать оборудовать квартиру под нужды парализованного человека.
Я верил, что смогу встать на ноги… Я безумно этого хотел.
Но мою веру с корнем вырвали из самого сердца.
Это сделала та, от которой я меньше всего ожидал предательства и ножа в спину.
Может быть, не стоит винить Кэролайн в том, что она не захотела быть со мной – таким, распластанным на кровати, поглощающим тщательно перетёртую пищу через трубочку.
Но мы же собирались пожениться и принести клятвы в вечной верности!
И в горе, и в радости, пока смерть не разлучит нас…