Моя маленькая девочка была перепугана до ужаса. Не могла даже пошевелиться, и эти твари ее скрутили и засунули в тачку!
В этот момент я с оглушающим рыком разносил в хлам свой кабинет.
Не было видно ни хрена! Ни номер. Ни рож этих уебанов. НИЧЕГО!
И я ничего не мог сделать. Я не мог даже пошевелиться.
Последнее, что я помнил, это выстрел, а после темнота.
Открываю глаза и тут же закрываю. Башка раскалывается так, как будто по ней ебашили молотками всю ночь.
Били не останавливаясь.
Я начинаю чувствовать боль постепенно. Болит не только башка, а все тело. И боль такая, что тело выкручивает.
Кости ломает. Ощущение как будто кто-то целенаправленно ломает кость за костью.
Вокруг куча аппаратов. Из вены торчит игла. Подняв взгляд понимаю, что рядом стоит капельница.
Я в больнице. Судя по тому, что весь перемотан бинтами, дела мои плохи.
Ни хрена не понимаю. В голове только одно. Точнее одна. Алиса.
— Блять, — прошипел, вставая с койки. Перед глазами все потемнело, но я не обратил на то внимания.
Было больно не то, что вставать, было до одури больно дышать, но мне было срать на все.
На боль. На огнестрельное ранение. На все, блять, кроме девчонки.
— Ты охерел?! — Зотов влетел в палату и в его взгляде не было ничего кроме ярости.
— Я уезжаю, — прорычал сквозь стиснутые зубы.
— На кладбище?! Сам решил доехать, чтобы мы тебя туда не везли? — Мирон подошел ко мне вплотную, — ты бы сразу предупредил, что сдохнуть хочешь, я бы, блять, не напрягался и не оперировал тебя всю ночь!
— У них моя жена! И чем дольше я здесь прохлаждаюсь, тем больше вероятности, что с ней что-то сделают.
— А из могилы ты ей очень сильно поможешь, прям пиздец как!
— Мирон, — прорычал так, что у самого уши заложило.
Перед глазами все плыло, я перестал чувствовать ноги и начал заваливаться в бок. Зотов вовремя меня подхватил и отволок назад к койке.
— Значит говорю один раз и срать мне на то нравится это тебе или нет. Ты ночью чуть ноги не протянул, я тебя с того света достал. У тебя при любом телодвижении начинается кровотечение. Минимум три дня покоя.
Какие на хер три дня покоя?! Мне хотелось рвать и метать. Желание разодрать в клочья друга становилось все сильнее.
У меня не было трех дней! У меня и ночи этой не было, что я провел на операционном столе.
Алису похитили. Среди белого дня, вырубив моих людей. Меня подстрелили именно в тот момент, когда я обо всем этом узнал.
Меня хотели убрать, но не получилось. Уже во второй раз, и я прекрасно знал кому это было нужно.
И если эти твари узнают о том, что девчонка беременна, ее никто не оставит в живых. Никому не нужен прямой наследник. Эту угрозу уберут сразу.