— Забирай, — кивнула, — мне он не нужен. Я и так буду вечно стыдиться своего буржуйского происхождения. — Добавила, немного помявшись:
— Вам нужно уйти сегодня ночью!
— К чему такая спешка? — удивился мужчина. — Мы еще не успели собраться! Да и поезд в Варшаву будет только в конце недели.
— Сегодня! — взвизгнула. — Ты еще не понял, что меня послали арестовать тебя?! Забирай девчонку и эту мазню, — кивнула на картину, — и уходите через финскую границу! Я еще смогу оправдаться тем, что не застала вас дома, но завтра придут другие!
— Хорошо, — кивнул соглашаясь. — Мы сделаем, как ты говоришь. Спасибо тебе, Анна, и будь счастлива в своей новой стране.
Не оборачиваясь больше, Анна и её спутник покинули квартиру, в которой остались отец и дочь.
* * *
Марта перевела взгляд в окно. Увидела, что началось утро нового дня. Жаркого, солнечного дня последнего месяца лета.
Невыпитый чай давно остыл. Марта выплеснула его в раковину и снова ткнула в кнопку электрочайника. Засыпала в чашку чайную ложку мелиссы, добавила щепотку ромашки. Она любила холодный вкус и аромат мелиссы и мяты. А ромашка, в свою очередь, согреет и придаст бодрости. Залила кипяток. Накрыла крышечкой высокую китайскую чашку, по форме больше напоминающую пивной бокал. Улыбнулась, вспомнив, как рассказывала мама о том, что в далёкой России чай принято пить из огромного самовара.
Улыбнулась, мягко и печально, как всегда при воспоминании о матери.
Снова вернулась к тому, что рассказывала мама в тот памятный день, ставшим последним в их совместной жизни.
В Париже Машенька и её отец оказались только через четыре месяца, успев проехать насквозь всю Европу и ненадолго задерживаясь в городах, которые могли бы стать для них новой родиной.
Но словно какая-то невидимая сила гнала беглецов все дальше и дальше на запад, пока они не оказались в одной из мансард на окраине Парижа.
Столица Франции встретила своих будущих граждан начавшей желтеть листвой каштанов, веселым солнечным светом, прорывающимся сквозь кроны деревьев и неласковыми взглядами жителей, с опаской посматривавших на «этих русских».
К счастью, отец Маши быстро нашел работу, но тех грошей, что платил ему владелец мясной лавки, за прилавком которой стоял высокий импозантный мужчина, прекрасно владеющий четырьмя европейскими языками, на безбедную жизнь семьи не хватало. Дочь всеми силами рвалась хоть чем-то помочь отцу. Но его ответ был неизменным:
— Даже не думай! Тебе нужно учиться. Получить образование! И только потом думать о работе.
— Но папа! — возражала невысокая, тоненькая как тростинка, четырнадцатилетняя девушка, хмуря лоб и глядя на отца огромными синими с поволокой глазами. — Я могу работать в кафе официанткой! Это совсем не сложно! Тем более что моим обучением ты занимаешься сам! Весь день, пока ты на работе, я сижу дома!