Из Дома пионеров выбежали мальчишки со склеенными из реечек и бумаги планерами и тут же, на траве принялись их запускать — у кого пролетит дальше? Летали классно — ровно, далеко! Их преподаватель явно знал свое дело.
Я почти дошел до парикмахерской, когда в нерешительности остановился. На крыльце Городского Дома культуры стояла Машенька Май и курила папиросу в мундштуке. Сердце Геры снова предательски заколотилось, а моя брезгливая сущность заставила организм дернуться: курящие женщины как-то никогда не привлекали. Вообще, сложно понять, почему прекрасный пол пинками не гонит от себя курильщиков… Особенно тех, которые лезут целоваться после затяжки.
Не-не, я не ханжа и не сноб, сам было время — покуривал, но заставлять других дышать смрадным дымом из своих легких? Фу, нахрен. Кажется, эта самая папироска и мундштук в руках артистки помогли мне снова взять под контроль тело, которое уже самостоятельно двигало ноги в сторону театральной дивы. Второй раз за время моего здесь присутствия — такой фортель, и снова — по вине этой барышни! Вопрос нужно было решать радикально, однозначно.
— Здравствуйте, Гера! — сказала Май, и выдохнула в сторону папиросный дым.
Запах был ароматный, не какая-нибудь "Прима" или "Астра", что-то сладковатое, явно заграничное. Но всё равно — бр-р-р-р!
— Доброго дня, Мария, — я выровнял походку, взмахнул рукой, приветствуя, и двинул дальше, к Дому быта.
— А куда это вы так торопитесь? — она не оставляла попыток завладеть моим вниманием.
— В парикмахерскую.
— Гера, мне так нравятся ваши кудри, может быть, не стоит их убирать? — она даже сделала пару шагов за мной и протянула руку, чтобы погладить волосы, но фигушки!
— А мне разонравились! — отрезал я и, воспользовавшись тем, что на светофоре загорелся зеленый — сбежал.
Теперь постричься было делом принципа. Белозор, похоже, своей шевелюрой гордился. Тут так было модно, юноши и молодые мужчины щеголяли прическами типа Элвиса и Патрика Суэйзи в "Грязных танцах", или тех же "битлов". Короткие стрижки я видел у милиционеров, людей постарше или отставников, например — у того же Анатольича. Но — плевать. Главное — функциональность!
Еще в ателье схожу, чтобы вместо дурацких брючек сладить себе приличные карго, и к сапожнику. Уж объяснить, что такое кроссинговые боты, я смогу. Денег еще бы на всё это… Но — с Езерским сговорился, так что деньги, скорее всего, через пару недель перестанут быть проблемой.
Открывая тяжелую деревянную дверь Дома быта, я улыбался, стараясь не заржать в голос: попав в прошлое, я взялся искать клады, какая пошлятина! Но что еще я мог сделать? Я ведь не спецназовец, не бизнесмен, не инженер-изобретатель… Да и реципиент мой парень конечно хороший, но горы у нас с Герой свернуть явно не получится. Поэтому я просто обязан достать эти чертовы горшки с серебром, хотя бы для того, чтобы обзавестись машиной и 4 октября 1980 года ждать во всеоружии на автодороге Москва — Минск, у поворота на птицефабрику рядом с городом Смолевичи…