Впрочем, в любых столицах нет для сверчка шеста.
Люди кружком теснятся, вверх закатив глаза.
В блюдца упёрлись пальцы, вздрагивают уста.
Вот уже дух явился, с миром иным контакт
Тут же установился. Справился агрегат!
По телефонным тросам смог я наверх пролезть.
Так миражи наркоза на кол заставят сесть.
Михаил Гундарин
СКАЗКА
В одном далёком городке гора приставлена к реке
И смерть невдалеке
Её не бойся – это твой передовой городовой
Единственный конвой
Он отведёт тебя туда где камень есть и есть вода
Но нету и следа
От рек и гор и городков а только море огоньков
Над полем облаков
Владимир Буев
ГДЕ СКАЗКА, ТАМ И БЫЛЬ
В селе прожить не все хотят из-за коров и поросят
К хлевам приговорят.
Но ты впрягайся – это хлеб для тех кто креп фанатик скреп
И кто любитель реп
Село – природная среда кругом чистейшая вода
Наплюй на города
Река и горы и овраг но городских тут нету благ
Для сельских бедолаг
Михаил Гундарин
РАССВЕТ
поздней ночи этажи
громоздятся как попало –
проржавевшие Кижи
мёртвый лес лесоповала
в этом омуте душа
хорошо играет в прятки
в небе нету ни гроша
только лезвие в подкладке
кто-то проведёт веслом
по воде – по гладкой коже
мы же тёмное стекло
под прозрачное положим
Владимир Буев
БЫЛОЕ И ДУМЫ
чётким-ясным дóлжно быть
стихотворное творенье3
вот пример и нечем крыть:
муха села на варенье
если ржавые Кижи
это точно подпоручик
эр минувших багажи –
всё одно для самоучек
древо не покорно рже
даже если в омут душу
подпоручики Киже4
заржавеют сидя в луже
вот поручик капитан
впрочем и без лужи тоже
уж полковник сей туман
мог вполне бы стать вельможей
не игрался в прятки он
потому что не рождался
без гроша (вот фельетон!)
он в военные подался
в ножнах лезвие клинка
и подкладка под мундиром
а фантомная рука
кожу смазывает жиром
от весла и от воды
проржавевшими Кижами
веет как от лабуды
насладимся миражами
чтобы душу не скребло
нам ни тёмное не нужно
ни прозрачное стекло
с телескопом водим дружбу
Михаил Гундарин
Пели-спали, где только придётся, водку в ступе любили толочь.
Но не пьётся уже, не поётся, и не спится в холодную ночь:
Жизни жалко и жалко собаки, остального не жалко почти
В подступающем к сердцу овраге, у большого ненастья в горсти.
Владимир Буев
Тили-тили (не тесто с невестой), трали-вали (прошли это все):
Водку в ступе мололи совместно, языками мололи эссе.
А потом изменили порядок. Не порядок, а слово одно.
Водку стали толочь без загадок, языками – толочь молоко.
Спились-съелись, в Корее пожили. Жаль с тех пор горемычных собак.
Шерсти горсть в чутком сердце хранили, надо клок этот съесть натощак.