– Да, мне тоже так кажется, Дедушка, – сказала Мэдди, выставляя тумблеры в положения для дальнего полета. – Но это все ради тебя.
– Не стоило.
Мэдди вздохнула. Дед и при жизни так себя вел. То есть, она и сейчас считала его живым, да и впрямь, его мозг, вплавленный в микросхемы, придавал кораблю человеческие черты. Но если б не его бессребреничество, может, в своем теле, дарованном природой, он протянул бы дольше. Впрочем, на пребывание в симбиозе с кораблем дед не жаловался ни разу. Наверняка, скучал по крепкой плеядской бормотухе, но внучке не стал бы говорить.
Мэдди забила в навигатор координаты Ллеверии и постаралась убедить себя, что не из-за чего слишком дергаться. Сенатор был мутной личностью, насколько она его знала, но не бандитом. Уже давно нет.
Ллеверия представляла собой безжизненную планету на границе Соединенной Галактики. Естественной атмосферы на ней сроду не было, так что когда-то на нее отправили команду для создания искусственной. Мэдди и ее незваным напарникам предстояло иметь дело с… Мэдди открыла файл с инструкциями от сенатора, чтобы подсмотреть: с Филлис Монтес, ученой из уже второй экспедиции, которая должна была навести на Ллеверию последний лоск и сделать космическую клоаку мира пригодной для жизни.
– Выглядит неплохо, – сказала Мэдди, однако помедлила, прежде чем снять шлем.
Воздух на Ллеверии оказался терпкий, холодный, точно морской, хотя, насколько хватало глаз, Мэдди видела только бескрайние зеленые поля. Вдалеке, на грани горизонта, чернела точка исследовательского центра. До него пролегала широкая дорога, огороженная с обеих сторон забором из старомодной сетки-рабицы. Вполне пригодный для багги путь.
Джилл, вызвавшаяся с Мэдди проехаться до исследовательского центра, провела рукой по забору, щекоча ладонь о высокую траву, и зеленые стебли подались к ее коже, прилипая, точно осока. Джилл ойкнула и отпрянула. Мэдди показалось, что теперь-то ее точно стошнит, однако обошлось. Девушки загрузились в багги. Мэдди ехала медленно и осторожно, как всегда на неизвестной планете: зрение, чувство тяжести и даже слух тебя подводят и будут подводить еще долго, пока ты не привыкнешь к новому месту высадки. На автомате организм судит по Земле, и чаще всего ошибается. Гравитация может быть немного другой, и все же отличаться. Линия горизонта лжет. Звуки разносятся над поверхностью иначе. Ллеверия была похожа на Землю, какой ее можно увидеть во сне: на первый взгляд, все правильно, и в то же время безумно. Ностальгии у Мэдди то, что она видела, не будило.