Они держали в руках небольшой чемоданчик с ядерной кнопкой. Командовали вооружёнными силами огромной державы. Руководили милицией, остальными спецслужбами и боевыми структурами великой страны.
Однако, эти чиновники ничего толком не сделали. Никого не взяли под стражу, хотя все смутьяны находились поблизости. Даже не отключили телефоны в огромной Москве. Мол, болтайте разбойники сколько хотите, договаривайтесь между собой и стройте нам всевозможные козни.
То есть, так называемые, «путчисты» не выполнили ни одного из заветов своего великого лидера Ульянова-Ленина. А он между тем говорил: – Первым делом, взять под контроль почту, телефон, телеграф и вокзалы. – и ещё добавлял: – Каждая власть лишь тогда чего-нибудь стоит, если она может себя защитить!
Вместо активной работы, «путчисты» три дня, словно мыши под веником, тихо сидели в Кремле. После чего, повели себя так, словно были не седыми мужчинами, а шкодливой шпаной. Они быстро покаялись и сдались на милость орды дерьмократов, у которых кроме посольства Америки, не было ничего за спиной.
Что это была за игра, до сих пор никому непонятно. То ли, «путчисты» хотели спасти Советский Союз от развала его иностранной разведкой, да кишка оказалась тонка? Не нашлось среди них человека, который бы мог повести за собою людей?
То ли, за эти три дня их всех купили за огромные американские деньги? То ли, их использовал «в тёмную» пятнистый Мишка Горбатый? А сделал он всё это лишь для того, чтоб развалить большую страну и передать верховную власть вечно пьяному Ельцину, приспешнику Билла по фамилии Клинтон?
Как бы то ни было, но уже через день, Фадей Аркадьевич решил пойти на работу. Мужчина хотел хорошенько покаяться перед суровым завлабом и, задним числом, написать заявление на кратковременный отпуск. Мол, здоровье у него пошатнулось. Однако, молодой однокашник силком удержал при себе аспиранта. Так он и стал ординарцем старого институтского друга.
Как это ни странно, но новая жизнь «возле политики» оказалась значительно лучше, чем прежняя, в скромном «НИИ». Теперь молодому мужчине не нужно было с утра бежать на постылую службу. Не приходилось торчать в институте весь день и делать значительный вид, будто усердно работаешь.
Всего то и дел, что ездить за старым товарищем с одной шумной встречи на следующую. Везде находиться там, где велели и говорить только то, что тебе приказали, ни больше, ни меньше.
Повсюду с тобой обращаются очень почтительно. Кормят, поят бесплатно и, мало того, дают немалые деньги, так сказать, «на расходы на жизнь». К тому же не в «деревянных» рублях, на которые, благодаря «катастройке», уже ничего невозможно купить, а в удивительно твёрдой американской валюте.