– Баб, а чё такое кстинты?
– А эт, кода мозгов не хватает у всякой мелочи пузастой. Бабке совсем отдохнуть не даёт! Прилегла только на минуточку, а энтот, как репей в хвосте – чё да как. Вон, братьёв прорва, у них спрашивай! Которы уж и поперекидывались, и девок по кустам пошарахали, особливо одну рыжую вертихвостку, у-у, блох ей в шкуру – лиса облезлая, а туда ж… Брысь отседова! – ш-ш-шух, хлопнула дверь, да кровать заскрипела под утихающее бабкино ворчание.
Этот забавный разговор бабки Мьяры с самым младшим в нашей семье – шестилетним Арыской – был хорошо слышен из-за приоткрытой створки окна.
На последних бабкиных словах я с усмешкой покосился на старшего брата Уруса – большого знатока по рыжим шкурам. А тот сидел рядом на лавке, привалившись к избяной стене, щурил хищные глаза да улыбался шкодливо.
В тенёк, под куст сирени возле бабкиного окна мы от бабки же и сбежали. Ведь не посмотрит, что законный выходной, чего-нибудь да велит делать – дрова колоть или сарай чистить. А то, как девок, заставит полы в избе мыть… Может, бабка нас под своим окном-то не углядит? Где в другом месте искать будет… она же, вон, вернулась в комнату, а тут и Арыска заявился со своими детскими любопытными вопросами.
Ну и ладно, что выходной у брата – ему одному отдыхать скучно. В компании-то веселее!
Брат встал, гибко потянулся. Среди своих ровесников Урус – вожак! Я с завистью оглядел поджарое тело – стать волка и просторная рубаха не испортит. Урус хоть и кажется худым и даже костлявым, но это только видимость. Под рубахой сухое тело мышцами, будто канатами перевито. Шаг бесшумный и быстрый, движения плавные, да зубы скалит вроде нечаянно, не злобно, а выходит со значением – совсем, как у старших оборотней. Одно слово, волк!
Мне же только четырнадцать исполнилось, а ростом почти со старшим сравнялся. Сила тоже есть, хотя бы и не такая, как у брата. И в плечах лишь чуток не догнал. Глаза вот подкачали – какие-то непонятные, коричневого цвета и вытянутые к вискам. Ресницы, что у девки, почти до бровей загибаются. Бабка говорит, оленьи глаза – тьфу, срамота!
А девки даже заглядываются, хотя мне стеснительно. Вот не могу я, не краснея, в иное девичье лицо прямо поглядеть. Ага, какая девчонка глазами поиграет. И ладно, если просто косу потеребит, а то в прошлый раз Варинка и шнурок на вороте распустила – это весной-то, когда возвратные холода случились, а от стылого ветра все вокруг в тёплые кофты укутались. Варинка же «взопрела» ненароком рядом со мной!
Я-то сам взопрел и покраснел, стыдясь того, что в вырезе рубахи увидал. Думал, нечаянно она… Ну и сбежал. А Суворка – друг мой – хохоча, потом рассказывал, что после моего ухода Варинка сразу же зазябла и шаль накинула, не давая себя рассмотреть любопытным. Ну её!