Кряхтя и ворча, Фелла направилась к стоявшему в углу сундуку, и через пять минут царь переоблачился в серую поношенную тунику чуть выше колен, на ноги нацепил простые сандалии из грубо выделанной кожи и перекинул через плечо ремень потертой холщовой сумки. В таком наряде он, взглядом поблагодарив няню и бросив ей через плечо: «Никому ни слова!» — выскочил прямо через окно в сад.
— Куда?! — крикнула ему вслед Фелла. — Дверь же есть!
И, всплеснув руками, сокрушенно покачала головой:
— Ну, совсем еще мальчишка! — проворчала она про себя.
Дело в том, что между Атридом-при-людях и Атридом-человеком существовала огромная разница. Высоко требовательный к себе и к другим, умный, дальновидный политик и военачальник, в личной жизни царь все еще оставался сумасбродным мальчишкой, из головы которого окончательно не выветрились предания о благородных героях Персее и Тесее, о мужественном и сильном Геракле и о трепетно влюбленном в свою Эвридику Орфее. И, конечно, как всякий нормальный человек, он старался подражать своим героям. И сейчас шел по ярко освещенным ночным улицам праздничного города — одинокий, счастливый, в предвкушении чего-то необыкновенного…
[1] Таргелион — одиннадцатый месяц аттического года, соответствует второй половине мая — первой половине июня. В момент действия романа — май.
[2] Хлена — одежда, длинный плащ. Иногда так называли и род пледа.
Часть 2. Глава 13. Вторая встреча
Афины веселились. Вся жизнь сейчас сосредоточилась на центральных площадях и улицах. Там искрились огни факелов, раздавались крики и смех, гремела музыка. Пахло медовыми пирогами, жареной пшеницей, скворчащими на огне колбасками. Торговцы работали вовсю, и прилавки ломились от сладостей, орехов и изюма, лент и детских игрушек. Агамемнон смешался с толпой, веселился и шутил, два раза его почему-то приняли за вора и пришлось улепетывать, потом он влез в уличную драку и был выкинут с площади со словами: «Еще раз здесь увидим, щенок, отправим собирать асфоделы!»[1]
Агамемнона это происшествие позабавило. Разумеется, он мог бы легко раскидать толпу пьяных бездельников, но ведь царь решил сегодня ничем не отличаться от простого человека, обычного горожанина — а простой горожанин не обладал ни подготовкой, что давалась аристократам, ни военным опытом, накопленным царем в сражениях. Поэтому, рассмеявшись, Атрид просто поднялся и отправился на поиски новых приключений.
Настроение ничуть не испортилось. Юноша веселился от души.
Он долго бродил по Афинам. Дурачился, бегал и прыгал, как жеребенок, шутил и отвечал на шутки. Наслушался о себе самом самых разных добродушных сплетен.