— Дело в том…
— Ладно, довольно, — толстяк устало, лениво взмахнул рукой. — Ату его.
В тот же миг сильные руки натренированного бойца схватили Техея, лицо зажали мокрой тряпкой. Юноша вырывался, брыкался, успел даже поднять вверх, на напавшего резак, но тут едкая смесь химикатов, которую он вдыхал, начала действовать. Все тело становилось вялым, онемевшим, словно чужим. Мысли путались, становилось темно, тепло, глухо… И сознание окончательно покинуло его вместе с упавшим, повисшим на длинной трубке пистолетом резака.
Елена, молодая девушка, весьма миловидная, но при этом вынужденная вечно выглядеть "серой мышкой" из-за своей работы, проснулась в своей крохотной, погруженной в приятный, сонный полумрак комнатке. Рукой, вытянув ее из теплого ложе, дотянулась до жужжащего неподалеку небольшого прямоугольного будильника, и громко, сладко зевнула, потягиваясь под теплым синтетическим одеялом.
Через неплотно сдвинутые жалюзи пробивался свет разноцветных огоньков черного цеха зой-базар, с улицы тянуло знакомым, приятным ароматом свежей выпечки, к которому примешивались запахи латекса, пота и чего-то необъяснимого, навроде гари. Последним пахло везде, почти незаметно, но если забыть про все прочие чувства, то обоняние выхватывало из общего шума именно этот запах, который порой вызывал тревогу у местных жителей, ведь воздух к ним шел из цехов, расположенных еще ниже. Гораздо ниже. И он не должен был так пахнуть.
Отпустив приятный сон, окончательно вырвавшись из объятий Гипноса, девушка принялась наводить утренний марафет. На работу опаздывать было нельзя.
Общая на весь этаж ванная пусть и не отличалась особым шиком, но, по крайней мере, регулярно убиралась жильцами дома. Там же, у старого керамического умывальника, сейчас приходила в себя старушка Мария, самая старая жительница дома, которая застала еще те времена, когда цех не был черным, когда сюда стекался честный люд, а не разношерстный сброд, навроде работорговцев, мошенников и воров.
— Здравствуйте, тетя Мария, — Елена улыбнулась старушке, повернула скрипучий вентиль крана.
Железный кран засопел, в трубах раздался гул, и через пару секунд из него побежала вода — не самая чистая, но для умываний сойдет. Пить ее, впрочем, не стоило, по крайней мере без фильтрации через уголь и кипячения.
— Ну и чего? — прокряхтела старуха. — Опять к этому борову попрешься?
— Ну а чего ж поделать? — Елена, вытираясь грубым вафельным полотенцем, вздохнула с легкой, вежливой улыбкой. — Работа есть работа, сами понимаете.
— Работа… — старуха махнула рукой. — Мне-то не мели только, ага.