— Буквально только что видел, как дворник отлупил одного из уличных мальчишек — тот ревел и вопил на всю улицу. Лучшая музыка! Вы ведь тоже обожаете, когда лупят детей, верно, сэр?
— Не без этого.
— А еще прямо на моих глазах одного джентльмена обдало грязью из-под колес кэба, — продолжил Шнырр. — Сколько ругани было… А потом его еще и собака укусила, представляете? Но самое забавное — это горшок.
— Горшок?
— Да, с цветком. Свалился на голову какой-то дамочке с какого-то окна. Прямо по макушке ее стукнул. Она шлепнулась на тротуар, смешно растопырив руки.
Сержант сделал глоток из кружки и проворчал:
— И что, рядом не оказалось ни одного болвана-констебля, который бы ее спас и потом до конца жизни был вынужден терпеть эту грымзу?
— Нет, грымзу увезли в лечебницу.
— Какая жалость…
— Мистер Брекенрид, плесните наперсток «Зайца»! — попросил Шнырр Шнорринг.
Хозяин паба наделил его презрительным взглядом.
— Наливаем только полицейским.
— Но я почти… почти полицейский!
— Еще чего! — буркнул мистер Брекенрид и принялся протирать тряпкой стойку.
Губы Шнырра зашевелились в беззвучной ругани. Озвученную ругань он себе здесь позволить не рисковал.
— Что узнал, Шнорринг? — спросил сержант.
— О, я много чего узнал, сэр… Хотя для этого и пришлось попотеть.
— Давай только без потения — от тебя и так смердит, как от подвальной крысы.
Шнырр Шнорринг кивнул и перешел к делу:
— Карлик, о котором вы говорили, сэр. Он и правда встречался кое с кем.
— С кем? Не томи!
— К нему в харчевню приходила дамочка. Миленькая и стройненькая. Вся такая в черном, похожая на траурную кошку, — в старомодной шляпке-клош и длинных бархатных перчатках. При ней был большой медный клаксон, а еще она курила папиретку на мундштуке.
Сержант Кручинс поморщился. Ему мучительно захотелось сплюнуть на пол, но он подумал, что мистер Брекенрид подобного не оценит, и с трудом себя сдержал.
— Подведенные сажей глаза, мушка над верхней губой и красный клоунский нос? — уточнил сержант.
Шнырр выпучил глаза.
— Вы ее знаете?
— О, еще бы. Это Шарлотта из банды уличных клоунов «Тупицы Бромбеля», впрочем, сами они зовут себя труппой. Труппа, тоже мне… Эта прохвостка и ее приятели частенько гостят в камере на Полицейской площади. И о чем карлик сплетничал с этой мерзкой клоунессой?
— Я слышал не все. Вот если бы вы мне дали немного денежек на слуховой рожок…
— Шнорринг, не выводи меня из себя! — Сержант стукнул кулаком по стойке, и его собеседник едва не свалился со своего стула.
Шнырр тут же прекратил все попытки набить себе цену и выжать из сержанта хотя бы пару лишних пенсов. Схватив собственную задрожавшую челюсть пальцами и тем самым уняв тряску, он сказал: