Джон Дилби дернулся, голова его безвольно повисла.
— Сторош-ш-ши его, Летти.
— Прошу тебя, Мартин! Не уходи!
— Я долш-ш-шен все узнать… Если то, ч-ч-что написано в дневнике, — правда…
— Мартин!
Человек-блоха прыгнул на балку, а оттуда — в пролом в куполе.
— Мартин! — крикнула Летти, но на вокзальном чердаке, кроме нее и связанного констебля, уже никого не было.
* * *
Мисс Летиция Бракнехт была любопытной с самого детства. И это несмотря на то, что трагедия, которую она пережила, стала следствием как раз таки ее любопытства.
Впервые Летти увидела Мартина, когда ей было семь лет. Она хорошо помнила ту холодную дождливую ночь, когда он появился.
Незадолго перед полуночью к дедушке, который уже тогда был начальником вокзала, кто-то пришел. Она не видела позднего посетителя, но слышала его голос — скрипящий и скрежещущий, очень неприятный голос.
Летти пряталась за дверью дедушкиного кабинета и пыталась разглядеть что-нибудь в замочную скважину, но, к ее огорчению, посетитель будто нарочно встал там, где его видно не было. Зато она видела большой ящик, стоящий у дедушкиного стола.
Незнакомец и дедушка спорили. Дедушка велел ему убираться, но обладатель скрежещущего голоса что-то произнес (Летти смогла разобрать лишь то, что это было сказано на каком-то чужом языке). Лицо господина начальника вокзала вытянулось — Летти прочитала на нем смесь удивления и страха.
Дедушка спросил, что позднему гостю нужно, и вместо ответа тот открыл ящик.
— Это мой сын, — сказал обладатель скрежещущего голоса. — Он немного приболел…
Дедушка поднялся из-за стола и, заглянув в ящик, вскрикнул:
— Это ведь он! Тот, о ком писали в «Сплетне»! Но почему он здесь?!
— О, вы узнаете, почему он здесь, а не там, где должен быть, уже очень скоро — все будет в утреннем номере «Сплетни». — В голосе незнакомца явно слышалась ненависть, но тогда Летти еще не понимала, почему.
— Вы думали, что обманете меня? — спросил дедушка. — Я знаю, кто он. Он не ваш сын.
— Мой, — ответил незнакомец. — Хотя я и не особенно рад этому. Но вам придется поверить мне на слово, господин Бракнехт. И сделать все, что я потребую. Впрочем, вы запросто можете отказать мне, если хотите, чтобы в утреннем номере «Сплетни» также появилась статья о… — и он снова сказал ту фразу на непонятном языке, после чего продолжил как ни в чем не бывало: — Его мать мертва, а я не хочу с ним возиться. Мне нужно, чтобы вы укрыли его у себя. Не навсегда — на время. Через полтора месяца сюда прибудет господин Люммиберг, хозяин цирка уродов из Рабберота, и заберет его — я уже написал ему: думаю, он будет счастлив пополнить свою труппу подобным уродцем.