Но многие соглашались по другой причине: просто хотели помочь и немного уйти в свои мысли посредством довольно нетипичного для их жизни труда.
– Опять дров каких наломала? Или все же нашла себя?
Повернулась к нему и лукаво улыбнулась:
– Я же много раз говорила, что давным-давно нашла себя и счастлива, а душа моя спокойна. Просто иногда чудю – все же живой человек, не кукла.
– Живой, и от этого иногда сидишь здесь, как у меня на ладони. Говори уж, кого обидела?
Всегда поражалась тому, что он чувствовал меня как никто другой. Всего лишь по выражению лица и взгляду понимал, что именно меня гложет. И почему-то именно с этим незнакомым батюшкой душа могла быть откровенной.
– Подругу. Мне иногда кажется, что я слишком эгоистична и не замечаю других людей. Она в больнице с угрозой выкидыша лежит, а я все про выступления и работу думаю.
Внутри снова стало гаденько. Не поступают так с близкими людьми. Их поддерживают. И в горе, и в радости. Батюшка почесал внушительную русую бороду, придававшую ему возраста, и ответил:
– Ты просто еще не понимаешь их. Ревнуешь к жизни, которую считаешь для себя лишней. Не переживай, раз ты здесь, то значит, что еще не все потеряно. Не гореть тебе в геенне огненной, не тыкать в тебя чертям вилами.
Мой неприличный хохот взорвал окружающую обстановку. Вот за что я и любила своего случайного знакомого: за неподражаемый, специфичный юмор. А еще голос, которым он все это говорил: словно сам был этим чертом, у которого в последний момент отобрали жертву.
– И какой совет вы мне дадите на этот раз?
Батюшка фыркнул, чем привлек к нам еще большее внимание. Хотя куда уж сильнее. На территории церкви не принято устраивать шумных зрелищ. Как и не принято священнослужителям издавать веселые звуки, словно они не такие же люди из плоти и крови.
– Ты никогда не следуешь моим советам.
А вот и неправда. Хотя ему про это знать не обязательно. Мне кажется, если он догадается, что я хожу на эти своеобразные исповеди с превеликим удовольствием и внедряю его советы в жизнь (по-своему, правда, но внедряю же!), то все очарование нашей беседы исчезнет.
– Я не большая любительница постов и коленопреклонных молений Господу, да простят меня стены этого места.
Он закатил глаза и лукаво посмотрел на меня своими теплыми серыми глазами. Под их взглядом даже поерзала. Почему-то именно в такие моменты вспоминались все грехи, какие есть. И ночи с Антоном, точнее, встречи…
– Если я когда-нибудь посоветую тебе соблюдать пост, можешь отходить меня этим замечательным букетом. И еще скажу по секрету: вера, она в душе каждого человека, а какими атрибутами ее снабдить, он решает сам.