Отстранилась от него. А Антон продолжал озабоченно осматривать челюсть, нежно касаясь кожи кончиками пальцев. Это посылало импульсы даже не возбуждения – чего-то большего…
Я не хотела этих чувств, не желала эмоций, которые все больше вылезали наружу из самого нутра, словно что-то плохое, ужасное. Но, кажется, для запирания этого было слишком поздно, а значит, пора заканчивать это кино.
– Все нормально.
И я не лгала. Челюсть действительно вроде не пострадала. По крайней мере, она была на месте, и я могла спокойно говорить и смыкать ее.
– Тогда предлагаю поехать ко мне и наконец-то отдохнуть. В шале мы ясное дело не сможем сегодня вернуться, остается только один вариант.
Он улыбнулся и попытался взять мою руку. Но я отвела ее, видя его недоумевающий взгляд. Если уж рубить, то с плеча.
– Есть еще варианты. Я поеду к себе, в гостиницу. Прости, Антон, я очень от всего устала, я…
– Тогда отдохни и созвонимся на днях.
Он перебил меня, не давая продолжить. Нахмурился, словно чувствовал, как хотела продолжить. Слова застряли в горле. Расставить точки над i позже? Пожалуй, да. Хватит ему на сегодня волнений.
Конечно, понимала, как это по-детски и низко. Что еще сто раз могу передумать, но решила как решила. Пусть будет так.
– Я вызову тебе такси, хорошо? Напишешь мне, как доедешь?
Он уже доставал телефон, чтобы воспользоваться извечным сервисом, как голос подал Егор. Признаться, на время забыла про его нахождение рядом.
– Если хочешь, то я отвезу ее. Не пил, не курил, всяких уродов по морде не бил. Мы же здесь закончили? Охрана приняла помещение?
Антону эта мысль явно нравилась не так сильно, как Егору. Да и я в восторге не была. Чувствовала, о чем может пойти разговор, и не хотела давать повода для родственных расспросов.
– Не очень хотелось тебя напрягать, все-таки ее гостиница в другом конце Москвы от твоего дома, и вообще…
Но Егор лишь рассмеялся. Искренне так, от души. А потом и вовсе по-дружески кикнул его в плечо, заявив:
– Ревность и недоверие к собственному брату до добра не доводят. Не тому нас мама с папой учили, Тоха, не тому.
Я покраснела. Антон тоже. И если мои щеки приобрели цвет спелого помидора из-за смущения, вроде бы не ведомого мне, но так некстати прорвавшегося, то «Тоха» явно злился.
Он уже хотел отчитать братца за столь наглое заявление, но в итоге лишь буркнул:
– Хорошо.
Пришлось вмешаться:
– А мое мнение здесь никого не интересует? Лично я выбираю такси. Не имею привычки заставлять мужиков ради меня мотаться по всему городу.
Глаза Егора заблестели в предвкушении процесса убеждения, но в итоге слово взял не он: