Отхожу к перилам и пытаюсь взять себя в руки.
Не сбегать ведь в последний момент? Это так по-детски трусливо…
Просто позвони в эту дверь, Арин. И будь, что будет.
Мои мытарства прерывает всё та же докучливая пенсионерка.
– К Громовым, что ли? – интересуется она громко.
– Да.
– Ну точно мышь телевизионная! – кивает головой она, будто соглашаясь со своими словами. – Вам лишь бы поехидствовать, а у парня горе вон!
– Говорю же нет! Не журналист я! – повышаю голос. – Навестить его пришла.
– Навестить… – она опять прищуривается. – А там че?
– Соки, фрукты, – отвечаю на автомате, и та, представьте себе, бесцеремонно заглядывает в пакет.
Как бы смешно не звучало, но эта старушенция немного приводит меня в чувство.
– Да что вы себе позволяете! – дёргаю бумажный пакет в сторону, зло щёлкая зубами от негодования.
– Ладно… щас.
Она хромым шагом ползёт до двери Громовых и начинает со всей дури по ней тарабанить.
– Галка, открывай, это я Петровна, – орёт на весь дом как полоумная. – Гааааль!
Ненормальная…
Когда слышу, как проворачивается замок, судорожно сглатываю.
– Ну чего вы, Антонина Петровна, так кричите, Максим спит, – спешит утихомирить шумную соседку выглянувшая из-за двери женщина.
– Тут пришла к вам барышня, – кивает в мою сторону. – Стоит мнётся. Уверяет, что не журналюга.
Женщина открывает дверь чуть пошире и выходит на лестничную клетку.
– Вы кто? – глядит на меня устало, расправляя простой хлопковый халат.
Этот вопрос заставляет меня оцепенеть. Смотрю в лицо женщине, судя по всему, приходящейся Максиму матерью, и не знаю, что ответить. Будто язык к нёбу прирос.
– Девица в шоке от местного контингента. Видала, Галь, глазища какие испуганные!
– Меня зовут Арина, – наконец, снова обретаю голос. – Хотела просто проведать… Максима. Учились вместе в институте.
Как там? Ложь во благо? В моём случае просто способ попасть в эту квартиру.
– Мы тут собрали кое-что с одногруппниками, – приподнимаю вверх пухлый пакет. – Можно увидеться с ним?
Седовласая женщина растерянно топчется на месте.
– Даже не знаю, – произносит с сомнением. – Максим в последнее время не очень настроен на общение.
– Оно и надо думать, – вставляет свои пять копеек Антонина Петровна, качая головой.
– Да и спит он сейчас… Может, в другой раз придёте? – робко предлагает она.
Нет. Второй раз сюда я не приеду. Понимаю это совершенно точно.
– Я приехала с другого конца Москвы. Подожду здесь, пока он проснётся, – жму плечом, театрально при этом вздыхая. – Если вы не против.
Присесть бы ещё на ступеньки, чтобы надавить на жалость, но не хочется пачкать костюм. Краем глаза отслеживаю реакцию. Вижу, что женщине неудобно. Что-то подсказывает мне: она – человек простой, добродушный.