– Я прошу у тебя помощи. Ты лучший друг Богдана. И ты должен с ним поговорить. Он не принимает таблетки, не хочет следовать рекомендациям врачей, не слушает ни родителей. Ни меня. Он не хочет жить больше…
– То есть ты хочешь, чтобы я поехал к Богдану и поговорил с ним?
– Да. Верно, вот видишь. Сам все понял без объяснений. Я прошу у тебя помощи. Как сестра твоего друга. Пожалуйста, помоги. Поговори с ним. Я поеду с тобой. Но… если ты против, я выйду. Я дам адрес. Сейчас подожди.
Она открывает рюкзак и остервенело в нем копошиться. Ищет адрес.
– Сейчас, у меня где-то записано на листочке, – бормочет она.
– Кира, – останавливаю ее.
– Что? – замирает и поднимает на меня взгляд.
Я долго смотрю на нее. А она на меня. Эта пауза сближает нас, и мы оба понимаем все без слов. Тот момент, когда слова вовсе ни к чему. Она понимает, что я ее прощаю. Понимает, что готов к перемирию.
– Ты едешь со мной, – говорю ей уверенно, и она облегчённо вздыхает.
Кира
Мы едем в полном молчании. Не знаю даже, кому из нас сейчас сложнее. Но одно скажу точно – мне неспокойно рядом с ним. Так и жду от него подвоха. Может, он сейчас высадит меня, как только покинем черту города и скажет добираться до дома самостоятельно. Или посмеётся надо мной и бросит обвинение. Но ведь я извинилась… Хоть бы слово сказал. Иначе я взорвусь от догадок.
– Итак, мы едем к Богдану, – задумчиво произносит наконец Дамир. Видимо, прочитал мои мысли.
Нет, он не высаживает меня. Он и правда едет со мной к Богдану. Поверить не могу! У меня получилось… Не так страшен черт как его малюют.
– Спасибо. Не ожидала, что ты согласишься после всего…
– Твои слова все перевернули… И злиться я не буду, если ты за это переживаешь.
Мне показалось, что он улыбнулся. Совсем немного.
– Я нет. Я не переживаю, – осторожно отвечаю я, – Я могу за себя постоять, если что.
Дамир плавно маневрирует между машинами, крепко сжимая руль. А я не могу оторвать от него глаз. У него большая красивая мужская ладонь, крепкое плечо, хмурый задумчивый профиль лица. Я смотрю на него лишь пока он отвлечён на дорогу, но стоит ему повернуть голову в мою сторону, как вся смелость испаряется.
– Я знаю не понаслышке, нормально ты мне тогда залепила. Первый раз мне врезала девчонка, – усмехается он, мельком взглянув на меня.
– Ты сам нарвался. Ты был невыносим! Честно, – взмахиваю руками.
– Я и сейчас не лучше, – серьезно произносит он. – Жизнь у меня поверь не мед, и ты наблюдаешь самую худшую версию меня. И никакая прошивка не поможет. Так что принимай меня таким, какой есть.