В душе нестерпимая боль. И она не пройдет до тех пор, пока я не увижу брата снова живым и улыбающимся.
Пусть иногда вредный, но любимый мой Богдан. Я хочу, чтобы он жил. Иначе сама не смогу стать счастливой.
Я делаю несколько глубоких вдохов, и, не обращая внимания на Дамира, снова подхожу к брату.
Начинаю гладить его. Богдан дышит, но он всё ещё без сознания. Слишком долго… Я не врач, но мне кажется, это ненормально. Это тревожный знак.
– Это все ты виноват! Ты! – вырывается у меня сквозь слезы.
– Ы-ы-ы…. Богдан, не умирай, прошу, держись… – реву.
– Не трогай его, ты можешь навредить, – отвечает Беркович, присев рядом со мной на корточки.
– Ненавижу! Слышишь, ненавижу тебя, мерзавец! Гад! Подонок! Это все из-за тебя! Все из-за тебя! Ты во всем виноват! Ы-ы-ы-ы…
Я смотрю на Дамира, и мне хочется его придушить. Он виноват! Его характер, его воспитание, его твердолобость. Он виноват! Он!
– Ты в своем уме? Думай, о чем треплешь! Я все видел! Это ты как сумасшедшая выскочила на дорогу! Я здесь ни при чем! Ты сама виновата в произошедшем! Поняла! Не я, а ТЫ!
– Не отрицай! Ты знаешь, что виновен! Это все из-за тебя! Богдан умрет из-за тебя! Придурок ты! Ненавижу тебя!
Я отворачиваюсь от черных глаз и гляжу на брата. Вдруг он начинает шевелиться и на миг открывает глаза.
– Богдан, брат, держись! Если ты сдохнешь, я достану тебя с того света, не надейся так быстро уйти… – обещает ему Дамир.
Мое сердце грохочет так сильно, что я едва различаю слова брата: "Чертей в рай не пускают"…
Посиделки родителей прервались трагичным известием. Сына сбил автомобиль. Водитель «Хонды», проезжавший, по несчастью, на том участке дороги, успел вовремя заметить людей на трассе и сбавить скорость. Брат мог погибнуть, Богдан мог покинуть нас навсегда.
– Как это могло случиться? Как это могло случиться? Как это могло случиться, Кира ответь…
Мама уже не плачет, слёзные железы в ее организме просто перестали продуцировать жидкость.
Утро. И мы до сих пор сидим в больнице (хотя врач уже неоднократно намекал нам покинуть здание). Мы уже знаем итог этой аварий. Брат остался жив, но от этого не легче, перспектива ошеломительно ужасающая…
У Богдана перелом позвоночника и повреждение спинного мозга, а это значит – брат не сможет больше ходить. Такое заключение сделал доктор. В холодном светлом пустом коридоре вердикт врача прозвучал как смертный приговор!
Сказать, что мы были в шоке, значит ничего не сказать. Весь мир, в котором я жила, рухнул в одночасье, а сама я поняла, что больше никогда не стану прежней. Вся жизнь проявилась под другим углом. Теперь все невзгоды казались глупыми и никчемными.