Богдан мне как брат, и я не намерен с ним прощаться. Я должен вытащить его из болота болезни. Ему нужна моя поддержка, и ни о каком запрете и речи быть не может!
Кира… Это все она! Она бросила обвинение в меня, и теперь я во всём виновен!
Я виноват в том, что Богдана сбила машина – уверенна теперь и моя мама.
Мой лучший друг Богдан лежит в больнице, а мы кидаем стрелы друг в друга.
Боимся признать, что каплю, хоть самую малость причастны к несчастному случаю… Боимся…
После ухода Екатерины, мама долго беседовала со мной и пыталась открыть глаза на какие-то истины и морали. Мать говорила со мной на повышенных тонах и плакала. Кричала и снова рыдала. В ее глазах я стал депрессивным негодяем, который всем мешает жить и дышать спокойно.
А я? А что я? Меня уже ничем не удивишь. Правда, в этот раз ее слезы проняли меня. Она переживала за меня.
Чувствую ли я свою вину? Скажу честно – да! Но я ни в жизни никому не признаюсь в этом. Потому что я – это я!
Меня самого надо спасать…
Жалко Богдана до мучительного стона в груди. Если бы я только мог всё исправить, если бы мог всё изменить…
Если бы я только мог отмотать пленку назад, я бы ни за что на свете не подошёл к Кире тогда на улице. Проглотил обиду и прошел мимо нее и может быть ничего бы не случилось…
Но, твою мать, все произошло именно так, и теперь мой лучший друг не может ходить, Кира во всем винит меня, родная мама плачет, а я сам не могу найти покоя.
В один грёбаный пшик все изменилось. Жизнь и до этого была дерьмом, а сейчас она стала ужасающей черной дырой, которая с каждой минутой становилось все больше и глубже утягивала меня в беспросветный вакуум.
Что меня тревожит больше всего? Наверное, щекотливое мерзкое чувство вины…. Я понимаю, что есть моя вина… И от этого удушливого как колючая проволока чувства никак уже не избавиться. Но я стараюсь запихнуть его в самое сердце и хранить его там, пока сам не захочу принять его.
Кира довела меня, она все испортила. Ее появление в моей жизни обернулось чередой крупных проблем.
Теперь я уже и сам не уверен, верю ли я в то, что она кувыркалась с моим батей. Наверное, уже нет.
В злополучный день вечеринки я вышел из дома, чтобы извиниться. Я понял, что перегнул палку, когда раскрасневшаяся Кира пулей выскочила из круга. Мой грубый бунтарский характер проявил себя и отразился на ней. Так вышло. Просто черт так вышло. И сейчас я не в силах это исправить и повернуть время вспять.
Сестра у Богдана надо признать красивая, но при виде нее мне хочется крушить стены и цеплять ее едкими словами.