Но тогда…
Мне бы не было так мучительно больно от чувств, которые испытываю.
– Давай еще отвара налью. Ты бледная.
Наконец, нарушает молчание Рения, поднимается, проводит необходимые манипуляции и вновь полная чашка чая передо мной, а я вожу пальцами вдоль ромбовидных разноцветных фигур на блюдце и отвечаю невпопад:
– Нет, я не испугалась, но парень из вашего рассказа и мужчина, которого я повстречала, различны как небо и земля. И если тому мальчишке, я сочувствую, то похитившему меня варвару готова расцарапать лицо за то, что совершил…
Замолкаю, не договариваю. Потому что на самом деле я в смятении.
Тоскую по нему безумно и в сердце жгучая боль от осознания, что была у него женщина, и любовь была…
А я лишь так… Инструмент мести. Горько. Обидно. Жутко.
И правду говорит Рения – бедовая я. Ведь тоскую по его сильным пальцам и грубым губам, которыми Гун так порочно пил мои стоны. Наваждение просто. Прикусываю язык, чтобы очнуться.
– Тебе нужно поспать, кыз. Мне не нравятся синяки под твоими глазами, – мягкий голос пожилой женщины отрезвляет.
Сжимаю губы, пытаюсь удержаться от вопросов, но я как мазохист хочу услышать историю до конца. Историю его любви.
Поэтому, отбросив сомнения, проговариваю ровным голосом:
– Любимая разбила Монголу сердце. Почему? Не простила, что пошел на преступление, или не дождалась, быть может, предала?
Рения поднимает палец и мотает головой, не дает мне больше свои догадки озвучивать, сводит брови на переносице, встает, завершая откровение:
– Нет. Кыз. Убили ее. На его глазах. Не спрашивай деталей. Большего не расскажу.
Отворачивается, моет чашку, ставит на место, а я сижу ни жива, ни мертва…
В голове щелчком раздается голос Монгола:
– Невеста врага… кровь за кровь…
Закрываю глаза. Нужно пережить это знание. Подозрение. Мысль, которая зарождается и не дает продохнуть. Мне словно грудь сдавили железными скобами, пробили насквозь…
Гун любил и ее убили…
– Я домой хочу, понимаешь, Рения?! – выговариваю в сердцах и глаза колоть начинает от слез, от обиды, как это ни странно, на Монгола.
С первой секунды как он ворвался в мою жизнь, я знала, что он бездушный варвар, для него я всего лишь вещь, которая принадлежит врагу.
– Тебя может отпустить только Гун. Ты его. Он в своем праве.
– Я уже слышала это.
Делаю глубокий вдох, втягиваю воздух, а мне мало, мне дышать нечем. Все внутри печет и боль нестерпимая.
Не должна я чувствовать этого, но меня сжигает пламя – ревность и боль сплелись воедино и исполняют внутри танец моей горечи.
– Эта девушка… Рения… Ее ведь убил Айдаров, ответь мне.