– Ты забудешь, что видела меня и никогда не вспомнишь, даже если судьба вновь сведет наши пути.
Ровный голос, но угроза сквозит неприкрытая, явная.
– Лекс! – спокойный голос Монгола пропитан предупреждением. Мужчины смотрят друг другу в глаза, а я разглядываю их.
Странно видеть элегантного мужчину, одетого с иголочки, рядом с вольно одетым Монголом. Они на контрасте. Идеально отутюженный воротник белой рубашки опутывает широкую шею Лекса, черный галстук контрастирует с этой белизной, а изысканно пошитый пиджак сидит на широких плечах как влитой. В нагрудном кармане шелковый платок, придающий еще большей стильности образу.
Лицо гладко выбритое, без бородки, как у Гуна. Нос немного с горбинкой, будто сломанный, но ему идет, придает лоска.
– Она может проколоться, Гун, девчонка видела меня в твоем доме. Ты так уверен в ней, брат?
– Айдаров под следствием.
– Приговора еще не было. Мы пока не знаем, как именно будет развиваться ситуация.
– Хватит. Все под контролем.
Гун резко оборачивается и сверлит этого Лекса взглядом, делает шаг в его сторону и все пространство вмиг становится каким-то маленьким, а я замираю, чувствую каждой фиброй души, как тучи сгущаются над моей головой, будто перед извержением вулкана, который готов рвануть с секунды на секунду.
– Воля твоя. Но я бы не отпускал такой миленький цветочек.
Подмигивает. Самоуверенный тип.
– Ладно. Шутки в сторону. Ты уверен?
– Я уверен, Алекс. Отвези Ярославу домой. Девочка будет молчать.
В этот момент Гун переводит взгляд на меня, а я понимаю, что не предам этого безбашенного мужчину, даже если Айдаров подвергнет меня пыткам, даже если будет рвать на кусочки, я не скажу ему ничего…
Да и что я, в сущности, знаю?!
Ничего. Даже названия места, где меня держат, не знаю. Дорогу показать не смогу. Да и вообще. По большому счету, проведя столько времени в доме Монгола, я не узнала многого даже о нем, не говоря уже о его плане.
– Рад был встрече, Палач, надеюсь, не последней.
Брюнет поворачивается в мою сторону и бросает коротко:
– Пошли, Слава, нам пора.
Не дожидаясь моего ответа, идет вперед, а я еще раз бросаю взгляд на Монгола.
– До свидания, – проговариваю тихо, не знаю, что сказать еще.
Одно слово. Лишь слово, которое отображает мое желание вновь увидеть его.
– Надеюсь, у тебя все получится, и твоя игра стоит свеч.
Губы говорят одно, а вот душа кричит иное, только все надежды рушатся, когда в ответ доносится:
– Прощай, Ярослава. Прощай.
На глазах наворачиваются слезы.
Прощай…
Мне должно полегчать, а становится лишь тяжелее.
И если Гун меня отпускает, то почему так смотрит, не моргает даже, рассматривает жадно, голодно, следит за каждым жестом.