Широкая ладонь скользит к спине, властно сгребает тоненькую маечку-бюстье, и опять проскальзывает к животу, горячие подушечки пальцев очерчивают ребра, проходятся чуть вверх, взвиваюсь, отпрыгиваю.
– Моя ты. Моя. Алаайа.
Рыкает зло и тащит за несчастную кофту, чуть не рвет, притискивает к себе и накрывает мой рот. Не дает передышки. Оглушает напором и страстью. И где-то я понимаю, что Монгол именно такой. Буйный. Дикий. Грубый. Яростный. В нем нет поверхностных чувств. Все на грани. На разрыве.
Этот поцелуй пропитан моей болью и отчаянием, моей тоской по мужчине…
И сердце трепещет от понимания, что он пришел.
За мной пришел…
Слова говорит, о которых мечтала. Поцелуй все длится, меня словно пьют, и его руки на моей коже так интимно ласкают, дотрагиваются так нагло. Еще никто и никогда так не трогал, даже сам Монгол, а сейчас…
То, что творят его пальцы – это безумие.
Мои слезы обостряют ощущения до предела, моя внутренняя борьба делает мои ответные ласки отчаянными. Пальчики залезают под его куртку, оттягивают преграду, ласкают литые мышцы.
Таю, улетаю, теряю себя и, наконец, собираюсь, напрягаюсь, чтобы рывком отпрянуть. Потому что обида никуда не ушла и страх, что все ненастоящее – тоже.
Не выпускает меня из кольца своих рук.
Монгол словно чувствует мою панику, ласки становятся неистовее, поцелуй глубже, воздух заканчивается.
Я отчаянно трепыхаюсь, в ответ увеличивает напор, губы болят, все тело ощущается огромным пульсирующим сгустком и больнее всего в самом низу живота…
Хочу близости с ним…
И эта мысль как ушат ледяной воды.
– Прекрати!
Отлипаю от четко очерченных мужских губ, и Монгол прислоняет свой огненный лоб к моему, дышит надрывно, словно километровку пробежал, хотя вряд ли для него это проблема.
В нем неистовая сила.
Дрожащие пальцы кладу на его заросшие щеки. Ненавижу бороды у мужчин, но Монголу идет. Делает его настоящим варваром. И даже то, как колет мою кожу щетина, вызывает сладостный спазм.
– Ты прогнал меня, – произношу сипло, со всей обидой, – ты мне сердце разбил… Сердце, которое я готова была отдать тебе не глядя. А сейчас…
– Ты моя, Алаайа, – отвечает хрипло, – по всем традициям. Моя.
Заглядывает мне в глаза и проговаривает с надрывом:
-Я хотел дать тебе свободу от себя. Я попытался вернуть тебе твою жизнь, чтобы так же ходила в кафе с подружками и весело болтала, не замечая, как заводишь всех мужиков, которые тебя окружают, когда ты, пробовав ванильное мороженое, облизываешь губки. Ты даже не подозреваешь насколько порочна в этот момент…
Прикусываю губу, он сейчас четко говорит о том, что было на днях…