И ей действительно становится легче. Его прохладный язык, словно кусочек льда, скользит по её шее. По большей части, хочется просто сжаться, так как это довольно щекотно, щекотно и немного больно, причем одновременно. Еще минуту назад он не казался ей таким нежным, не то, что "таким", а нежным, вообще, но сейчас от одного его взгляда ей становилось неловко, а сердце отплясывало чечетку вовсе не от страха. У девушки в голове крутилось название синдрома, когда жертва испытывает влечение к своему насильнику, но она никак не могла его вспомнить, да и голубоглазый не давал ей на это время.
Вид её меток лишь подливал масла в огонь, тот огонь, от которого ширинка готова была треснуть. У него даже руки тряслись, стоило ему прикоснуться к ней. Ждать было просто невыносимо, да и он просто ненавидел ждать, потому тот аккуратно стянул с неё юбку и, не желая бороться с колготками, разорвал их. Оулдридж просто смотрела на него, становясь бордовой, и лишь изредка закрывала глаза, смиренно ожидая какой-либо грубости. Она поддалась ему.
Когда ему просто надоели игры с переодеванием, Райнхард стянул с себя штаны вместе с трусами, раздвинул ей ножки, обтянутые черными рваными колготками, и, отодвинув полоску трусиков в сторону, довольно резко вошел в неё, заставляя малышку исступленно простонать, схватившись за его спину.
— Ох, бл*, - выдохнул ей в волосы брюнет, пальцами придерживая её за талию.
Райнхард попытался припомнить, была ли она такой же узкой в первый раз, но сложно было сравнить ощущения в форме волка и человека. Однако в человеческой форме его член был больше, чертовски больше, а её лоно было таким узким и мокрым, что он едва не зарычал от удовольствия. Закусив губу, оборотень сделал пробный толчок, отчего девушка прогнулась в спине и заскулила. На глазах у Николетты выступили слезы, щеки раскраснелись, соски затвердели. Черт. Брюнет был готов кончить в неё прямо сейчас.
То, что было ему все еще непонятно, так это то, что она даже после секса с ним в волчьей форме все еще пахла липой и свежестью. Обычно запах девушек, переспавших с ним, становился просто отвратительным, невыносимым, приобретал его настоящий запах, который ему никогда не нравился… и тогда он просто убивал их… но она все еще пахла невинностью. Почему? Ответа не было. Но ему нравился её запах и голос, ему нравилось в ней всё. Настолько, что иной раз хотелось в ней утонуть. Он уже испытывал подобное, однако воспоминания об этом заставляли его быть жестоким даже по отношению к той, которая эту жестокость никак не заслужила. Бедная маленькая девочка. Глупая девочка.