Нона улыбается — вымученно, но с намёком на гордость:
— Его никто не найдёт.
— Тогда в чём дело? — требую я ответа, прилагая усилия, чтобы говорить шёпотом.
— Лента. — Это всё, что произносит Нона, и сразу замолкает, тяжело вздыхая, но одно-единственное слово вызывает в моей душе ураган.
— Лента?! — восклицаю я. — Ещё вчера ты пообещала, что больше не будешь искать вещи тальпов!
Она вновь выдыхает, на этот раз явно сокрушённо, и протягивает мне ладонь. Осознав, что она держит, и невольно отступаю.
Это похоже на лоскут ткани, что можно обернуть вокруг запястья, но он полупрозрачный, и руки Ноны под ним словно немного искажаются.
Этот предмет принадлежит не нашей эпохе. Не нашему Фракталу. Чужому миру, которому больше нет места на нашей планете.
— Даже видеть не хочу, — с омерзением произношу я, не пытаясь сдерживать чувства. — Нона, я просила тебя столько раз бросить всё это. Помнишь, что нам говорят авгуры: «Начало там, где нет прошлого»?!
— Ты не понимаешь, — вдруг ворчливо говорит девушка. — На этот раз это действительно нечто стоящее. В одной книге я читала, что наши предки надевали так называемые ленты на запястья, и те показывали время, дорогу и…
— Я не хочу ничего знать! — прерываю я испуганно, наблюдая, как Нона крутит в руках эту дрянь, ласково гладит её, как химеру. — Ты обещала, что больше не будешь пытаться найти вещи тальпов!
— Это не представляет угрозы, не бойся, — обещает подруга, приподнимая руку, но я отступаю ещё дальше. — Это не всё, что я сделала, — разочарованно произносит она, глядя на меня задумчиво и… виновато. — Я хотела бы рассказать всё… — она осекается, будто запрещая себе самой продолжать, а договаривает только спустя несколько минут: — Прости, что всё испортила. Я не намеренно. Вы с Фортунатом будете отличной парой.
Только после этих слов я понимаю, что Нона говорит о том, что испортила лучший момент моей жизни. Собираюсь с мыслями, чтобы ответить, но подруга вдруг хватает меня свободной рукой за плечо так крепко, что я не могу отпрянуть и вынуждена с опаской смотреть на полупрозрачную ленту в её ладони.
— Они уже здесь.
— Кто? — шепчу я.
Девушка открывает рот, чтобы ответить, но мы обе замираем, когда чувствуем движение. Поворачиваемся и видим, как из-за гор показывается группа эдемов. Всё, что я успеваю заметить: все они, даже женщины, одеты в рубашки и штаны, у ближних строгие, едва ли не злые, лица, а глаза расширяются при виде нас.
Впереди эдемов ступает Аврея. Она одета, как и её спутники, так, словно собралась в поход; её ярко-красные волосы развеваются на ветру, а глаза горят сердитым пламенем.