Покупаю себе стакан кофе. Чем ближе к студии, тем сильнее я раскаляюсь. Пульс учащается… Это ж надо было так влипнуть?
Ещё издали застываю взглядом на её кованом крылечке.
Давай, Аиша… Иди домой. Прямо сейчас. Я даже подходить не буду. Просто тебя немножко провожу.
Дохожу до крыльца. Но торчать здесь вообще не вариант, так и напугать её можно.
Разворачиваюсь на девяносто градусов и иду к дороге к урне, выкинуть пустой стакан из под кофе.
Боковым зрением ловлю что-то знакомое у ларька фаст-фуда. Бросаю взгляд в сторону.
Воробей!
Заметив меня, растерянно оглядывается, явно с намерением смыться.
— Стоять! — нахмуриваю брови. — Иди сюда.
Обречённо идёт в мою сторону.
— Который час?
— Не знаю.
— Десять тридцать. Ко скольки ты должен быть в интернате?
— К восьми.
— Сбежал?
Кивает.
— Есть причина?
— Мхм… Старшие там приехали в «семью». Утром уедут, я вернусь.
Прессуют…
— А до утра где будешь?
— Погуляю.
— Ладно, пошли, гуляка.
— Куда?
— У меня останешься ночевать. Голодный?
Да чего я спрашиваю?
Покупаю ему бургер и молочный коктейль. С весом у Женьки беда.
— Ты там не ешь нихрена что ли?
— Ем… — с набитым ртом.
— А чего вес не растёт?
— Не знаю…
— Здравствуйте, Бессо.
Вздрогнув, разворачиваюсь.
— Здравствуйте, Аиша! — плывёт от волнения мой голос.
— А я вот мимо…
Взмахивает рукой, глядя на Воробьёва.
— Ваш? — смущённо улыбается.
— В каком-то смысле — мой, — развожу руками.
— Как это?
— Женька — интернатовский, но занимается у меня в «Спарте». Вот, поймал в самоволке. Откармливаю…
— Понятно.
— А Вы опять поздно очень.
— Так получается. Днём люди работают. Вечером я работаю с ними.
Аиша достаёт влажную салфетку протягивает пацану.
— Шпашибо, — с набитым ртом.
Дожевав бургер, Воробей принимается за коктейль.
— Так, упаковку в урну, — командую ему я.
— Ну и куда Вы его теперь? Отвезти же надо, наверное, в интернат?
— У себя оставлю. Завтра разберёмся.
— Ты чего бегаешь-то, бандит, м? — обращается к нему. — Там, наверное, воспитатели волнуются.
— Ничо они не волнуются, — с опаской грубо бормочет, ловя мой взгляд.
Смущается перед Аишей. Поэтому и грубит. На автомате кладу руку ему на макушку. Это «свои», никуда тебя не сдадут.
Прижимается к моему бедру.
Жру её глазами. Ну какая же ты…
Очень хочется её проводить. И мне даже кажется, что сейчас она не пошлёт меня. Но, Женька… Не бросишь же.
— Мы пойдём, — опускаю взгляд.
Улыбнувшись, кивает.
— До завтра, Бессо.
— До завтра…