Он один из немногих был вхож в мир людей, но никогда не стремился быть там.
Как и быть среди нас – берсерков.
Никто точно не знал, сколько ему лет и в каком веке он родился, но то, что он обладал особыми знаниями и силой, знали все.
Видящий жил на окраине границы Канады среди льдов в простом сколоченном доме из необработанных бревен, а не из чистого льда, какими были наши дома.
Именно к этому низкому убогому домику я направился, как только попрощался с Сорангом, зная, что пока я буду здесь, друг присмотрит за моей сладкой человечкой и не позволит беде случиться с ней снова.
По мере того, как я уходил все южнее, территория начинала меняться и становилась непривычной моим глазам, что видели только ледники и голубое небо.
Постепенно становилось больше растительности.
Больше новых запахов и ароматов, которые будоражили своей неизведанностью.
Больше зверей, которые шарахались от меня, только учуяв, и не подходили близко, потому что знали – я тот хищник, который намного сильнее их всех вместе взятых.
А еще здесь были люди.
Очень близко.
Впрочем, увидеть меня они не могли, как и ощутить.
Я не знал точно, где находился дом Видящего.
Но к нему меня вела наша единая кровь – кровь полярных берсерков, которую мы ощущали острее и ярче, чем все прочие.
– Ты идешь ко мне, и мир меняется с каждым этим шагом, – скрипучий, но твердый голос встретил меня еще до того, как я ступил на порог, заставляя нахмуриться и остановиться.
– Входи, сын. Пути назад уже нет.
– Если ты стараешься запугать меня своими странными словами, то ничего не получится, – я вошел, пригибаясь, потому что потолок был слишком низкий для моего более чем двухметрового роста.
До этого момента я никогда не видел старика, но когда мои глаза остановились на нем, без труда отыскав в полумраке домика, то за свои слова стало стыдно.
Видящий походил на живой скелет, чьи глаза смотрели только вперед, прямо перед собой, и казались мутным неживым стеклом.
Он был настолько худым, что кожа обтягивала выпирающие кости, а белесые волосы торчали клочками на полулысой голове.
Кажется, за ним никто не ухаживал, и теперь я был рад, что принес с собой небольшой подарок.
Рыбу.
– Тебе нужно больше питаться, – скованно проговорил я, чувствуя себя неловко, когда протиснулся в дом, где пахло сыростью и плесенью, понимая, что среди пыли и каких-то растений вижу только воду. И ни одного намека на еду.
Старик попытался даже улыбнуться, чуть качая своей белой головой:
– Еда мне уже не поможет. Моя душа остается здесь лишь потому, что новый Видящий еще не готов понять и познать этот мир в его несовершенстве.