Зачем мне голову лишним забивать?
Ну вот зачем?
Сам спрашиваю себя, в то время как прислоняюсь ухом к ее двери.
Там идет оживленная беседа…
Ника тоненьким голоском, растягивая гласные буквы, наигранно выводит:
– Ох, как приятно видеть тебя, самый прекрасный парень! Ну что ты, не стоило. Никакие розы не заменят мне встречу с тобой. Ой, нет. Лучше по-другому. Твои цветы ворочают мне сердце. Елки, как-то тупо.
Дальше раздается ее же голос только низко, словно косит под мужика.
– Все для тебя, любимая. Ты самый прекрасный цветок.
Охренеть. Вот я и попал на новый фильм!
Приоткрываю дверь, и заглядываю в щелочку. Варианты того, что она говорит по телефону или в видеочате, пропадают. Зажимаю рот рукой, иначе заржу и весь фильм испорчу.
Ника стоит перед зеркалом. Опять надела свое самое нарядное платье под цвет шлема. Снимает резинку с волос, встряхивая каштановыми локонами.
– Благодарю вас за прекрасный вечер! Мне очень понрав… нет, не так – приятно было сопровождать вас в театр.
Тоненько хихикает, а затем хмурится, о чем-то задумавшись.
Да чтоб меня. С кем я живу? У нее же не все дома.
Ника отходит от зеркала, и я скорей прикрываю ее дверь. Спешка играет против конспирации. Дверь скрипнула.
Не успеваю и на пару шагов отбежать, отчетливо слышу топот в сторону выхода.
– Дан? Ты давно вернулся? – высовывается Ника в коридор.
Черт. Она не странная простушка. Чокнутая. И не скрывает.
Теперь мне видно ее во всей красе – глаза с густо прокрашенными ресницами, помада какая-то яркая с дурацким темно-фиолетовым цветом и брови нарисовала себе в два раза больше.
Для кого на ночь глядя и будучи дома она так старалась?
Тут же осеняет внезапная мысль. Если мы живем вдвоем, значит… для меня?
Вот же влип.
– Нет, я только вошел в дом. Не успел до столовой добраться. Проголодался, – оправдываюсь как дурак в своей же квартире.
– Ты разве не наелся моих пирожков? – в зеленоглазых блюдцах появляется подозрительность.
– Думаешь, с байкерами можно успеть? – вообще не вру, – Пока я отвлекся на звонок поставщика, поднос уже опустел и забыл, как выглядит еда.
Вижу по ней, что поверила. Полностью вышла ко мне, прикрывая дверь в спальню.
– Тогда будем ужинать, – кивает она, направляясь в столовую. Не успеваю и порадоваться, хоть какая-то польза есть от месячной сестры, она добавляет, – Я сварила очень много манной каши. Сейчас…
– Что? – радоваться перехотелось, – Да я с детства манку терпеть не могу! Если другого ничего нет – закажу пиццу.
Достаю из кармана телефон, прикидывая в какую пиццерии позвонить. Меня уже везде знают.