Встаю в предвкушении огненной страсти. Уверен на все сто, что в постели она такая же дикая и бешеная. Летучая мышь, не оборачиваясь идет вперед, я следом. Машу своим в тусовке, замечая усмешки. Любому понятно, что мы не в домино идем играть.
На лестнице у меня звонит телефон, и я останавливаюсь, достать трубку. Кому уже делать нечего в позднее время?
– Мой номер триста пятый, дверь будет открыта, – роняет, не замедляя шаг Летучая мышь и поднимается дальше.
На экране высвечивается «месячная сестра», так я записал Нику в первый день ее приезда.
– У тебя что-то случилось или просто звонишь? – напрягаюсь тут же.
– Не ворчи, Дан, – колокольчиком звенит голос Ники, – Я тебя жду, между прочим, спать не ложусь. Твой любимый сливовый пирог испекла. Еще хотела показать иллюстрацию, где мы на мосту стоим. Получилось так смешно. Когда себя увидишь – узнаешь почему, – хихикает дальше в трубку, видимо, я там очень забавно вышел.
Все бы хорошо, но у меня намечается отрыв с Летучей мышью…
– Ника, я не уверен, что полу-учится, – слова сами растягиваются, пока я медленно поднимаюсь все выше к третьему этажу, приближаясь к номеру.
– Ну ладно. До завтра пирог тебя подождет, – расстроенно произносит она и коротко попрощавшись кладет трубку.
А я как раз добрался до двери с табличкой «триста пять».
Настрой резко сник. Ничего, потом придет.
Тянусь рукой открыть. Назойливые мысли о Нике мешают представить Летучую мышь без костюма. Вместо предвкушения лезут картинки с фонтана, мягкие податливые губы. Затуманенный зеленоглазый взгляд, когда я отстранился. И сорванный стон, от которого чуть ширинка не треснула. Эти мысли меня будоражат больше, чем гонщица в роли наездницы на младшем всаднике.
Черт. Ника, чтоб тебя.
Слетаю с лестницы. На улице посылаю несостоявшейся огненной страсти сообщение о неотложных делах. И еду к сливовому пирогу, иллюстрации и ледяному душу. По дороге заезжаю в супермаркет за зефиром. Покупаю сразу пять коробок, чтоб сладкоежке на дольше хватило.
Оправдание, что Летучая мышь похожа на акулу, могла покусать и потому не захотел остаться – выглядит жалким. Но я цепляюсь за него. Хоть как-то же я должен сам себя оправдать, перед тем как отморожу свое мужское достоинство.
В квартире меня встречает тишина. Аромат пирога витает в воздухе и сейчас особенно напоминает мне домашний уют, который я чувствовал в детстве. После прокуренного бара и мотеля чувствуется большая разница, опять же раньше не придавал этому никакого значения. В столовой встречаюсь с источником запаха.
Ника в спальне, и на шум не вышла. Толкаю ее дверь, ожидая увидеть за компьютером. Но нет, она тихонько посапывает во сне на кровати.