Мы обедаем в каком-то милом ресторанчике с непринуждённой атмосферой. Я уже не заставляю себя проглатывать каждую ложку с едой, но спокойно ем.
Пища ещё кажется мне почти безвкусной, простой необходимостью, но меня хотя бы не выворачивает наизнанку от одной мысли о еде.
Взгляд Владимира теплеет, когда он смотрит на меня. Создаётся впечатление, что он заставляет себя отводить глаза, чтобы не смущать меня нарочно пристальным разглядыванием.
— Готова посмотреть квартиру? — Владимир расплачивается за обед и ведёт меня под локоть к автомобилю. — Или остановишься у меня?
Зелёные глаза блестят огнём нетерпения и безумной надеждой.
Уверена, что, если соглашусь пожить в его квартире, Владимир найдёт тысячу и одну причину, чтобы оказываться там очень часто.
— Готова.
— Кажется, я знаю, что тебе понравится, — одними губами улыбается Владимир.
Улыбка получается грустной. Несмотря ни на что он надеялся на моё согласие и сейчас немного разочарован.
Владимир обещал, что одна из квартир мне точно понравится. Он оказывается прав: квартира однокомнатная.
Квартира-студия, но очень солнечная и мило обставлена. Так по-тёплому, что кажется, в этой комнате постоянно светит солнце.
— Будем соседями, — улыбается Владимир, стоя у окна.
Из окон этой квартиры виден дом, где находится его квартира. Я спрашиваю хозяина о цене, но Владимир перебивает меня:
— Берём. Заключим договор аренды?
Остаётся самое сложное: нужно перебрать вещи.
К дому мы приближаемся вместе, Владимир идёт немного впереди меня, неся под мышкой рулон чёрных мусорных пакетов.
Кажется, что у нас со Славой было не так много вещей и нажитого имущества, но на деле получается просто огромная куча.
Владимир помогает мне. Он не позволяет надолго зависнуть над кухонными настенными часами в виде грозди винограда, на которых до сих пор остановлено время. Отправляет всё подряд безжалостной рукой в чёрный мусорный пакет.
Время уже близится к полуночи, а мы только подобрались к спальне.
Я оглядываю ряд мусорных пакетов. Внезапно понимаю, что с лёгкой руки Владимира вся моя жизнь умещается в мусорных мешках только для того, чтобы быть выкинутой на помойную свалку.
Вещи в шкафу ещё хранят аромат парфюма Славы. Застываю ненадолго, пробегая пальцами по ткани мужских рубашек.
Владимир решительно отодвигает меня в сторону, сметая всё в одну кучу.
— Не трогай! — прошу я его.
— Буду трогать. Для того, чтобы скорбеть, есть могила на кладбище, а вот это — царство теней! Нужно избавиться от всего.
Пытаюсь вытянуть у него из рук хотя бы одну рубашку, но Владимир непреклонен. Он выталкивает меня на кухню и закрывает дверь, подпирая её комодом.