— Знаю, — кивнула Янина. — Поэтому заранее прошу прощения, что так цинично хочу использовать тебя.
Я едва не ляпнул, как сильно я не против, чтобы она цинично использовала меня каждый грёбаный день, но раздался телефонный звонок. Позвонила мама. Я ответил.
— Frohe Weinachten! — поприветствовала меня мама по-немецки.
— Frohe Weinachten! — ответил ей я.
— Вова, у тебя так тихо, — сразу сказала мама. — Ты не в аэропорту?
— Нет, мама. Я не смогу прилететь сегодня. Извините.
— Что? — мама была потрясена. — Но Рождество! Мы всегда собираемся на Рождество!
Да, мама, мы всегда собирались на Рождество у вас. В прошлом году у мамы с папой в гостях был и брат со своей женой. Но в этот раз не будет никого.
— Извини, мама. Но у меня возникли срочные дела.
— И их никак нельзя отложить? — мама была расстроена и не скрывала своего разочарования.
— Никак. Только я могу с этим справиться. Папа дома?
— Папа будет огорчён.
— Я поздравлю вас позднее, хорошо? И постараюсь прилететь на Православное Рождество.
Мама что-то неразборчиво пробормотала в ответ и отключилась. Я перевёл взгляд на Янину.
— Согрелась? — спросил я.
— Да, спасибо.
— Хорошо.
Я встал, заложив руки за голову. Это всё так неожиданно и волнующе. Я так голоден по ней, что готов брать Янину прямо сейчас, здесь, не сходя с этого места.
Но она бледная и дрожащая, как огонёк свечи на сквозняке.
Я протянул Янине руку.
— Хочешь, я сварю нам глинтвейн?
— Хочу, — кивнула я, понимая, что Владимир медлит только из-за меня.
Голодный блеск в зелёных глазах выдаёт его с головой: он хочет меня.
Я чувствую, как по коже ползут мурашки. Потому что знаю, как неистов Владимир в постели.
Но мне не хватает смелости, чтобы перешагнуть через себя.
Я цепляюсь за руку Владимира и его предложение с глинтвейном. Надеюсь, мне удастся немного расслабиться и не думать о том, что я предаю светлую память погибшего мужа.
— Посмотрим, что у нас есть, а чего у нас нет? — Владимир потянул меня на кухню за собой, остановившись у холодильника.
— Владимир, если тебе сложно, то я просто выпью вина или…
— Янина-а-а… Давай не будем, а? Пожалуйста?
Он толкнул меня к подоконнику и одним махом усадил на него. Наши лица оказались на одном уровне. Он положил одну руку мне на талию, а вторую руку запустил в волосы.
— Проведём этот вечер, не думая ни о чём? Мы просто вместе. Ты и я. Без имён и прошлого. Есть только сейчас. Прошу. Просто попытайся в это поверить.
— Мне будет сложно, — честно сказала я, тем не менее понимая, что близость Владимира меня волнует.
— Можешь называть меня ласковым прозвищем, как ты называла своего мужа, если тебе так будет легче.