Он застонал, резко подавшись вперёд, и уже перестал сдерживать себя. Его губы и язык были невыносимо жадными и быстрыми.
Я ощущала всюду их жалящие прикосновения и чувствовала, что меня начинает трясти от того, что напряжение вырывается из тела именно так. Всхлипами, дрожью, судорожным сжатием пальцев на рубашке Владимира.
— Ещё… — попросил он, когда я разорвала наш поцелуй.
— Жадный.
— Очень. Ты мне понравилась с первого же дня! Хотел тебя всё время и продолжаю хотеть сейчас. Ты невероятная для меня… — шептал Владимир, вновь завладев моим ртом.
Он облизывал и посасывал губы, дразнился языком. Успокоился только когда почувствовал, как я трусь своим языком о его.
— А теперь посмотрим, что у нас есть.
Оказалось, нужно идти в магазин. Потому что у Владимира не было корня имбиря, бадьяна и кардамона.
Мы спустились и пошли в супермаркет, который был расположен неподалёку. На улице я держалась поодаль от Владимира.
Он ничего на это мне не сказал, разрешив вести себя так, как мне удобнее. Хотелось, чтобы нам не попался никто из знакомых.
Владимир расплатился на кассе за купленные продукты, и мы вернулись в квартиру.
Он старался избегать тем, связанных с Ярославом, и разговаривал так, словно ничего не происходило сверхъестественного.
Мы готовили глинтвейн вместе. Владимир нарезал корень имбиря кружочками, я натирала цедру лимона.
С удивлением заметила, как Владимир стащил один из кружков лимона и съел его, даже не поморщившись. Я вспомнила, что на прошлое Рождество именно Владимир варил глинтвейн.
Я вспомнила и постаралась не думать о том, что тогда Ярослав был жив, и все мы вместе были в доме их родителей в Германии.
— Мама сильно расстроилась, что ты не приедешь?
— Мама должна понимать, что у взрослого мужчины иногда возникают неотложные дела, — спокойно ответил Владимир. — Прилечу к ним позднее, вот и всё.
Владимир поставил кастрюлю на маленький огонь, щедро сдобрив вино специями.
— Не многовато? — спросила я.
— В самый раз. Корица и мускатный орех дают очень приятный тёплый аромат. С остальными, надеюсь, не переборщил, — ответил Владимир.
Я наблюдала за движениями его рук и, как заворожённая, смотрела на тёмно-красную жидкость в кастрюле.
— Не хочешь принять ванну? — предложил Владимир. — Расслабишься немного. Глинтвейн скоро будет готов. Нужно будет дать ему настояться.