Голос Владимира был полон затаённой боли и отчаяния.
— Заслуживаешь. Ты заслуживаешь гораздо большего, Володя, — говорю, немного помедлив, и несмело накрываю его скрещённые пальцы своей ладонью.
Легонько сжимаю, но не успеваю отнять руку. Владимир прижимается щекой к тыльной стороне ладони. Его жест пробивает брешь в моей обороне.
Мне не хотелось бы проникаться к Владимиру чувствами, но сейчас я понимаю, что капле чего-то удалось просочиться внутрь меня.
— Как минимум, я заслуживаю тебя, — говорит он и отстраняется.
— А может быть, наоборот, это я тебя недостойна? — отвечаю с нервным смехом. — Что ты во мне нашёл? Неужели вокруг тебя мало других женщин.
— Женщин много. Но ты — одна, — усмехается Владимир. — Вот так меня на тебе переклинило. Моя лунная…
Он освобождает руку и гладит подушечками пальцев заживающий шрам на моей щеке в виде полумесяца. Кожа под корочкой заживающей болячки начинает чесаться от этого невинного касания.
Мне хочется скорябать её, выскрести из нутра то немногое, что откликается на этого мужчину.
— Володя, не надо. Думаю, что есть много тех, кто был бы рад оказаться с тобой.
— В постели? Моя постель не всегда пустует. Но это просто трение, снятие напряжения. Ничего похожего на то, что было между нами.
— Володя, не начинай. Прошу. Пожалуйста. Я не смогу так. Я буду постоянно корить себя и ненавидеть. Я хочу сделать вид, что не было ничего. Так будет проще. Но если ты будешь постоянно напоминать, я сойду с ума.
— Не надо. Я понял тебя, Янина.
Владимир молчит и подливает мне ещё чая.
— Как будешь отмечать Новый Год? — меняет он тему разговора.
— Поеду к маме на новогодние праздники.
— Далеко, — хмурится Владимир. — Поездом будешь долго добираться. Полетишь на самолёте.
— Володя!..
— Не спорь. Хочешь, чтобы я от тебя отвязался? Не спорь!.. Полетишь на самолёте. От города до деревни наймёшь такси. Только автомобиль. Никаких автобусов юрского периода и газелей для самоубийц.
— Ты диктуешь мне условия?
— Я беспокоюсь о тебе, дурочка, — ласково говорит Владимир. — Этого ты у меня не отнимешь. Просто ты сейчас как будто в прострации. Я не хочу, чтобы ты навредила себе неосторожным поведением, только и всего.
— А ты?
— Я? Католическое рождество я уже просрал, — усмехается Владимир. — И ни капли об этом не жалею. Надолго ты к маме поедешь?
— Кажется, только что мы говорили о тебе и твоих планах!..
— Да. Но я не хочу болтаться просто так, изнывая от беспокойства. Давай договоримся? И после каникул увидимся, идёт? Только дружеская встреча… Без всего. Без намёков и приставаний.