И это, возможно, было не так уж и плохо. Точнее – было бы. Будь нам по восемьдесят с лишним лет, когда от накатившего склероза каждое утро заново знакомишься с собственными тапочками и участвуешь в увлекательном квесте «найди где оставил очки». Или если бы мы прожили вместе лет десять – тогда такие развлечения могли бы весьма оживить семейную жизнь. Но сейчас мне важно было знать, что тот, первый раз, для него хоть что-то значил.
Но по всему выходило, что это не так. И с тем, чего изменить невозможно, оставалось только смириться. И постараться сделать так, чтобы Родионов меня больше никогда не забыл! И именно на этом я собиралась сконцентрироваться.
На следующее утро я приготовила простенький завтрак, обнаружив, что, оказывается, делать подобные вещи для мужчины – какое-то совершенно особенное чувство. И не меньше удовольствия я испытывала, когда наблюдала, как Илья ест то, что я приготовила.
– Спасибо, – сказал он, отодвигая пустую тарелку, и я искренне улыбнулась ему в ответ. Даже не помнила, когда еще в своей жизни чувствовала себя настолько легко и спокойно, настолько на своем месте.
– Слушай… – продолжил Родионов, привлекая меня к себе, и я заглянула ему в глаза в ожидании того, то он скажет. – Я хочу, чтобы вы со Снежаной поехали со мной в офис.
– Зачем? – не стала я скрывать удивления.
– Мне так будет спокойнее, – заявил Илья, касаясь обсеченной пряди моих волос. – Не хочу сидеть на работе и думать о том, кому еще ты додумалась открыть дверь.
– Я больше не буду этого делать, – ответила, отстраняясь. – В конце концов, это не мой дом. И у меня нет ни причин, ни права, кого-либо сюда впускать.
– Это не так, – возразил Илья. – Я хочу, чтобы ты чувствовала себя здесь свободно. Если хочешь, ты можешь позвать родных или подруг….
– Не хочу, – откликнулась я коротко. Уточнять, что звать мне особо и некого, не стала.
– Окей, – пожал плечами Родионов. – Но сегодня ты едешь со мной.
Дальше возражать я не рискнула. И, в конце концов, если Илья желал вывести меня на всеобщее обозрение – это даже можно было принять за добрый знак.
Когда мы приехали в офис и я, выйдя из машины, подхватила на руки дочь, поняла вдруг страшную вещь – охранник на входе может меня узнать. Если, конечно, здесь все еще работали те же люди. А еще он может сказать нечто, что вынудит меня объяснить Илье очень многое. А к этому я сейчас совершенно не была готова.
Мы находились в неясных отношениях. Я по-прежнему не знала, как он отнесется к тому, что я и есть мать Снежаны. И сейчас, когда между нами, кажется, начинало что-то зарождаться, я не хотела все испортить. Только не теперь. Мне нужна была отсрочка. Мне нужна была уверенность в этом мужчине.