Хотя я знала, почему. Потому что всем было плевать.
- Ехать довольно далеко, - снова возразила я, пытаясь вывести сына на чистую воду.
- Я спрашивал дорогу несколько раз.
Вот значит как. Что ж, независимо от того, правда это была или нет, у меня не было иного выбора, кроме как расставить все по местам раз и навсегда. Как это стоило сделать уже давно.
- Посмотри на меня, - сказала я сыну твердо.
Славик поднял свои заплаканные глаза, но я подавила внутреннюю дрожь и заставила себя сказать то, что должна.
- Этот человек - не твой отец, - сказала я ровным тоном. - Зато я - твоя мама. Я тебя родила. Я тебя воспитала. И думала, что сделала это хорошо. Ты хоть понимаешь, что ты наделал? Ты понимаешь, что я испытала, когда мне сказали, что ты пропал?
- Мама, прости… - пробормотал Славик, всхлипывая.
- Ты заставил свою маму бегать несколько часов по морозу и сходить с ума от беспокойства, - продолжила я. - Ради постороннего нам человека. Он, - я указала на Самохина, - нам никто! И твоим папой никогда не будет!
- Я бы не был столь однозначен, - тихим, почти угрожающим тоном ввернул Самохин свою коронную фразу.
Но я не хотела его слушать. Я имела полное право злиться. Я имела полное право не допускать ребенка до общения с ним, даже если когда-то он и подрочил в стаканчик ради того, чтобы Славик появился на свет! Но на этом его заслуги заканчивались!
- Иди к себе в комнату, - холодно сказала я сыну. - Ты наказан.
И когда Славик, растирая глаза кулаками, убежал, подняла взгляд на Самохина.
- А я буду однозначна. Все это зашло слишком далеко. Поэтому я увольняюсь и больше не желаю с вами пересекаться, Андрей Михайлович.
Первым делом я усадил Славика в свое кресло и потребовал ответа:
- Ты как здесь оказался?
Он тут же насупился, но посмотрел на меня твердо. И я понял, что внезапно уехавшая из офиса Победова совсем не в курсе того, что наш сын здесь. Да и вряд ли была иная причина для ее раннего отбытия кроме той, что Слава пропал.
Моя рука потянулась к телефону. Не представлял, что сейчас испытывала Вика. Даже для меня, который только-только обрел сына (хоть всего лишь и в своих мыслях), подобное казалось кошмаром. Что чувствовала Виктория, я даже боялся предположить.
- Я к тебе приехал. Мама не очень рада, когда мы с тобой встречаемся.
Он поджал губы и тяжело вздохнул, когда понял, что я собираюсь звонить Победовой. Но ни слова не сказал. Видимо, ему было достаточно хотя бы этих крох общения со мной. Черт! И почему все это настолько сложно, что материться хочется?