Целую ее в щеку и иду в свою комнату.
Ложусь в кровать прямо в одежде. Заворачиваюсь в одеяло. И сразу же вырубаюсь. Просто падаю в пустоту. И это сейчас как спасение. Ни одной мысли. Ни одного сна. Только темнота и тишина.
Утром просыпаюсь, уже когда лучи солнца пробиваются сквозь шторы. Хватаю телефон. Начало десятого. Я опоздала на работу. Но сразу же вспоминаются слова господина Дженаба, что на работу пока мне ходить не надо.
Наверное, будут готовить мое увольнение.
Пусть так.
Так даже лучше.
Раз я сама не решаюсь сделать это.
Выхожу из комнаты. Мама уже ушла на работу.
Иду в душ и испытываю облегчение от капель воды, смывающих с меня следы вчерашнего дня. Просто стою под душем. Долго. Очень долго. Но мне так хорошо, что выходить не хочется.
Наконец, выхожу, кутаясь в махровый халат. Есть не хочется. Иду на кухню только для того, чтобы выпить воды.
Но тут звонок в дверь.
Я никого не жду. И почему-то первая мысль, что это опять Арман. И мне страшно. Не шевелюсь. Сижу тихо. Пусть там думают, что дома никого.
Но звонок повторяется. Кто-то настойчиво звонит раз за разом.
Нет. Я не открою.
Потом тишина. И я выдыхаю. Ушел.
Но нет. Слышу скрежет в двери. Кто-то ломает дверь?! Вдруг это воры?
Подбегаю к ней.
— Эй! — кричу. — Я сейчас полицию вызову.
Там все затихает и потом знакомый уже голос:
— Елизавета, открой. Это господин Дженаб. Нам надо поговорить.
Радоваться или нет, что это не Арман, а его отец?
Стою какое-то мгновение, раздумывая, что делать. Если я не открою, они взломают дверь. Вызвать полицию? Но господин Дженаб не сделал мне ничего плохого.
— Елизавета, — как будто подталкивает меня к принятию решения, — я не причиню тебе вреда. Но нам надо поговорить.
— Подождите, — говорю я. — Мне надо переодеться.
Иду в комнату, снимаю халат и переодеваюсь.
Возвращаюсь к двери. И открываю ее.
За ней и правда стоит господин Дженаб. С ним двое, по-видимому, охранников.
Он делает им знак и они остаются снаружи, а он сам заходит в квартиру.
— Мы не хотели ломать дверь, но ты не открывала и я подумал, что ты опять решила…
— Нет, — обрываю я его. — Проходите.
Мы идем на кухню.
Я встаю у окна, кутаясь в теплый свитер и пряча половину лица в высокое горло.
Господин Дженаб встает в дверях.
Так необычно видеть его у себя в квартире. До этого я встречалась с ним всего несколько раз. И на нем всегда была маска каменного безразличия. Сейчас ее нет.
— Мы можем поговорить? — строго спрашивает он.
— Да.
— Как самочувствие? — уточняет.
— Все хорошо. Спасибо, — я пока не понимаю, как вести себя с ним.
— Тогда поехали, — и, не дожидаясь моего ответа, он разворачивается.