В комнате приспущены жалюзи и царит полумрак. Но даже в нем я легко читаю негодование в ее глазах, когда она поворачивается ко мне.
— Ты… — рычит Лисенок.
— Я, — довольно улыбаюсь и делаю шаг ей навстречу.
Она пятится от меня назад и упирается в стол. Подхожу ближе. Бедрами касаюсь ее ног, заставляя ее забраться попой на этот самый стол.
— Что тебе надо? — шепчет она пересохшими губами и скользит взглядом по моему лицу.
— Соскучился, — честно признаюсь я. — Лисенок…
Вдыхаю ее аромат. Упираюсь руками в стол по обе стороны от ее тела. Носом провожу по шее. Сразу же замечаю мурашки в месте нашего соприкосновения.
Как бы она не хотела показать злость, я вижу, что ей нравится.
Сейчас, оказавшись с ним наедине в этой полутемной комнате, я особо остро понимаю, что мне нельзя оставаться с ним вот так. Наедине. Как только это происходит, он как будто получает какую-то власть надо мной. Вся уверенность куда-то улетучивается.
Почему так происходит? Об этом я стараюсь не думать.
Много раз я возвращалась в тот вечер в больнице. Вспоминала те слова, которые он сказал. В бреду сказал. А значит, не отдавал себе отчет в них. Он и не помнит этого. Это осталось только в моей памяти.
И я должна их стереть. Я стану женой другого человека. Его отца.
Так будет лучше. Для всех. Для меня. И для Армана.
Дженаб рассказал, что его сына там, на Родине ждет невеста. Богатая и благородных кровей. Для Армана очень важен этот брак. Он даст ему возможность стать равным с другими детьми Дженаба, рожденными от жен его же нации.
Пока Арман для всех на Родине — полукровка. У него нет там будущего. Поэтому пусть женится на той, кто сделает его счастливее.
Но сейчас, стоя напротив него так близко, что его дыхание обжигает мою кожу, одна мысль не дает мне покоя — глядя на свою невесту, в его глазах также появляется этот вот блеск. Это безумие, так знакомое мне.
— Выпусти меня, Арман, — упираюсь руками ему в грудь и пытаюсь оттолкнуть от себя, отворачивая лицо.
— Нет, — твердо произносит он. — Давай поговорим, Лисенок.
— Не самое лучшее место для разговора, — опять смотрю ему в глаза. — Хотя лучше чем туалет.
Арман усмехается.
— А ты стала смелее, да? — тянется ко мне губами, но я отклоняюсь.
— Я невеста твоего отца, Арман, — говорю, пытаясь выбраться из его объятий.
— Зачем, Лисенок? — вдруг спрашивает он и кладет руки мне на талию. — Ты же не любишь его. Зачем?
— Что ты знаешь о любви? — прямо смотрю ему в глаза.
Он молчит в ответ. Чувствую только, как его руки спускаются мне на бедра. Сжимают.
— Лисенок, — его голос становится совсем хриплым.