У нас разное отношение к ней.
— Я заеду завтра вечером. Мама дома будет?
Поворачивается, наконец, ко мне и строго смотрит.
— Наверное, да, — отвечаю, пожимая плечами.
— Тогда не заеду, — задумывается. — Вот что. Я заеду за тобой в пятницу вечером. И ты спустишься без лишних напоминаний и уговоров. Я позвоню и ты просто выйдешь из подъезда и сядешь ко мне в машину. Маму предупредишь, что уедешь на все выходные. Поняла?
Не отвечаю.
— Лисова? — строго произносит он. — Мне показалось, мы поняли друг друга. Я приказываю — ты выполняешь.
— Как долго? — шепчу я.
— Что «как долго»? — по его голосу понимаю, что он начинает злиться. Но что ещё он может мне сделать, хуже того, что сейчас происходит со мной? Поэтому решаю идти до конца.
— Как долго это будет продолжаться?
— Как долго я буду тебя трахать? Это ты имеешь в виду? — недовольно спрашивает он и, не дождавшись ответа, цедит сквозь зубы. — Мне не нравятся эти вопросы, Лисова.
Убирает руку с моей ноги.
Смотрит вперёд.
— Выбирай. Или я буду тебя трахать грубо как Лисову. И ты будешь каждый день оставаться допоздна на работе и доделывать то, что не доделали твои коллеги в течение дня. А я буду приходить и грубо трахать тебя на твоём же столе. Трахать туда, куда захочется только мне. Приходить и трахать. Не слушая тебя. Трахать, пока ты будешь плакать. Трахать так, что тебе будет больно. Без подготовки. Трахать…
— Хватит! — не выдерживаю я и закрываю уши. — Хватит!
Он поворачивается ко мне. Довольно улыбается.
— Или я буду делать это нежно.
Проводит пальцами по моим волосам.
— Как своего Лисенка. Ласково.
Скользит рукой вниз. Касается груди. Мнет ее.
— И ты будешь кричать. Но не от боли.
Рука идёт ещё ниже. Застывает на бедре.
— Черт, — его голос становится хриплым. — Нельзя пока. Нельзя.
Говорит он, как будто сам себе.
Убирает руку. Кладет обе руки на руль. Крепко сжимает его.
— Иди, Лисенок. Пока я не нарушил предписания врача и не трахнул тебя прямо здесь.
Щелчок. Он разблокирует двери.
Выхожу из машины и иду домой.
— Как прошло совещание, Лиза? — мама встречает меня в коридоре.
Удивлённо смотрю на нее.
— Мне позвонил этот. Как его? Друг Антона, — поясняет она. — Сказал, что ты допоздна на каком-то важном совещании, на котором решается будущее твоей карьеры. Все нормально прошло?
Карьеры… Решался вопрос, как меня будут иметь, мама. Только и всего. Иметь, как последнюю шлюху. Как вещь. Без права голоса.
— Все нормально, мам, — говорю вслух. — Но все ещё неопределенно.
— Ты как-то неважно выглядишь, Лиза, — мама касается моего лба.
— Устала очень, мам. Пойду к себе.