— Правитель Нижнего мира куда больше подходит на роль защитника. — словно отговаривая саму себя, вымолвила ведьмочка, потупив взгляд чуть в сторону. Не очень хотелось сталкиваться глазами с магистром, который наверняка бы понял, какие чувства она сейчас испытывает. А если не он, то мисс Ванессия, как женщина уж точно.
Магистр только хмыкнул, всем своим видом показывая, что он прав и что все будет, так как он говорит, но на этом Сетия не позволило перевести разговор.
— Так какова была истинная причина моей ссылки?
На этот раз ректор не стал придираться к словам девушки, принялся собираться с мыслями, сцепляя пальцы на нескольких из которых поблескивали драгоценные перстни.
— Как ты знаешь в обоих мирах творится полнейшая чертовщина, а я как никто другой знаю твой характер и стремление влезать во все где ты можешь хоть как то помочь. — магистр ухмыльнулся. — Ты как маленький шаловливый котенок, которой завидя игрушку или яркий огонек, бежит, чтобы получше рассмотреть и поиграть. — Сетия хотела было перебить, но мужчина продолжил. — Задача была передать послание, это действительно было важно. Однако помимо приглашения на совет магов я обратился к нему и с личной просьбой, в которой просил оставить тебя во дворце на некоторое время.
— Если вы обращаетесь к нему с такими личными просьбами, это значит, что вы довольно близки?
— Не стану отрицать. Когда-то давно я был его наставником, но это были настолько давние времена, что я можно сказать его теперь и не знаю. Однако я был уверен в том что он хорошо о тебе позаботится, но не учел того что оградив тебя на время от Верхнего мира, ты начнешь влезать в проблемы Нижнего. — магистр беззлобно прыснул смешком. — Неугомонная девчонка. Как бы я не старался, ты все равно будешь влазить в серьезные проблемы?
Селестия посмотрела на него совсем по взрослому, человек, сидящий напротив нее, давно не воспринимал ее как маленькую девочку, доверял ей сложные задания, но никогда еще они не были опасными для жизни. Она могла получить пару ссадин и синяков по собственной неосторожности или вспыльчивости, но магистр был уверен, что она вернется целой и невредимой. Но сейчас смотря на него, она понимала, что он волновался, как отец, возможно, волновался бы за дочь, которую безуспешно хотел уберечь от опасности, которую призывал быть послушной. Но знал, что она обязательно поступит по своему, и в этот раз его голос звучал спокойно, словно он, наконец, смирился с этим.
— Кажется, неугомонный ребенок, которого Летта привела к нам в академию, уже вырос и стал еще более неугомонным и непослушным.