Борьба между нравственным выбором. Между целью и средствами, между благородством и жадностью.
Дело в том, что эти математические искажения высасывают из того мира души этих невинных людей, живых, мыслящих, добрых, беззащитных.
Появление золотых слитков тут автоматически означает исчезновение душ и живых людей там. Означает чью-то смерть.
Для кого-то это страшно, это нравственное страдание, это недопустимо.
Для кого-то это только бизнес.
Трагедия неразрешима.
Но герой находит решение.
Колхоз, предвоенных, военных, послевоенных лет. Вятская деревня. Боевой энергичный председатель Павел Петрович.
Сложные были времена: борьба с неурожаем, поборами, отчеты с хитринкой перед районными и областными советскими и партийными бонзами, курирующих, а по сути, вытягивающих последние жилы из измученного подневольного крестьянства, скромный быт сельчан, суровый, но привычный, пропаганда, давление лозунгов, голод.
Со всеми проблемами справлялся Председатель. Любили его колхозники. Жалел он их.
И решается выдать за трудодни, заработанное ими (по мешочку зерна) до выполнения плана поставок. Анонимка, донос, арест, карательные органы, суд, 5 лет лагерей, Вятлаг.
Вернулся. Пятидесятые. Доносчик работает в сельсовете.
–Уезжай-ка ты, Паша, – советует он, вернувшемуся, – не мути народ, собрание у нас завтра, вон из района прислали кандидатуру хорошую на должность председателя колхоза. Племянник самого Ивана Ивановича.
Павел Петрович ничего не сказал.
А на собрание пришел.
Что там было!
Какое решение примут непослушные партийным и советским бонзам колхозники в рассказе Александра Гарцева "В отдельно взятой деревне…»
Описание страшного сна. 18+
«Ну и сон мне приснился. Ужасный. Попробую описать в деталях и подробностях.
Приехали ко мне в гости Санька Задорин и Кольчик Сураев, мои друзья по техникуму. Мы обменялись приветствиями, обычными в этом случае любезностями, и где-то в большом запутанном здании смотрели то ли кино, то ли какой-то концерт. И потом где-то пили «Агдам». Потом Серега с Санькой куда-то исчезли, а мы. С Колькой попали в кампанию веселых девчонок. Вместе пили. А с одной я даже сидел в темном кинозале, обнимал и ласкал ее, невинно глядя на экран, пока она не сбежала, а я пересел к другой, и мы с ней тоже долго целовались. Но, когда я полез дальше, она тоже закапризничала и перед самым концом фильма куда-то исчезла. Сбежала, наверно, как и та, первая.
Но я почему не расстроился.
А после кино мы с Кольчиком ходили по недостроенному зданию, которое было сделано из старинного красного кирпича. Гуляли или ходили из комнаты в комнату, из зала в зал. Пока не попали в большой зал с кафельными стенами, где мылся какой-то юноша. Он ничем не привлек нашего внимания. Потому что он был мраморный как греческая статуя, даже в темном треугольнике паха на было ничего особенного, что могло бы привлечь внимание.