Что будто бы Христа не знает.
Но ту ещё один служитель,
Христа злокозненный пленитель,
К Петру с вопросом подступает
И в том же самом обвиняет.
Симон отчаянно боится,
От страха даже стал божится,
Неоднократно повторяет,
Что он Христа совсем не знает.
Но вдруг в ночи петух пропел
И ученик оторопел.
Как будто громом поражён,
Тот час же вспоминает он
Слова Учителя о том,
Что прежде, чем свой глас
Петух перед зарёй подаст
Иисуса трижды он предаст.
И поняв, что он натворил,
Пётр бросился что было сил
Прочь с ненавистного двора –
Печальных слёз пришла пора.
По оглашеньи приговора
Разнообразной черни свора
В безумье стала развлекаться
И над Иисусом издеваться.
Прислуге Узника отдали,
Чтобы Иисуса охраняли,
А фарисеев высший клан
Измысливал коварный план.
Евреи, видно из преданий,
Приговорённого к закланью
За город выводили сами,
И побивали там камнями.
Рим Иудею захватил,
Свои законы утвердил.
Евреи потеряли право
На безотчётную расправу.
Теперь суду необходимо,
Чтобы их смертный приговор
Заверил высший прокурор,
Поставленный далёким Римом,
Поэтому синедрион
Решал, как обойти закон.
Обдумывал, как дальше быть –
Как римлян можно убедить,
И обвиненье подтвердить,
Чтоб Сына Божия казнить.
Над ними ненависть витала
И строить планы помогала.
Всей Иудеи прокуратор,
И над евреями диктатор,
Верховной властью обладал,
Вопросы казни он решал.
К нему пошёл синедрион,
Чтоб приговор заверил он.
Всё о евреях знал Пилат.
Визиту их он был не рад.
Толпы услышав шумный глас,
Явившейся в столь ранний час,
Прошёл в судебную палату,
И там, как должнствует Пилату,
Правителю-аристократу,
Хотел принять этот собор,
И разрешить возникший спор.
Войти в язычников палату,
Боясь пред Пасхой оскверниться,
И понести за то утрату
(Могли ведь праздника лишится),
Пришедшие не желали.
Пилата выйти вынуждали
И в возбуждении кричали.
Ну, что ж поделать? Вышел он
Их фанатизмом возмущён.
Пилат, прекрасно понимая,
Что эта каверзная стая
К нему явилась неспроста,
Увидел с ними Человека,
Предельно кроткого Христа.
Вооружённую опеку,
Совместно ненависть и страх
В горящих злобою глазах.
Спросил собравшихся, кто знает,
В чём Человека обвиняют,
Но не хотела эта свора
Вести такие разговоры,
Крича Пилату, что злодей,
Пред ним стоящий Иудей.
Евреи дерзко отвечали,
Чтобы за резкостью речей
Расследовать вину не стали,
И план раскрылся палачей.
Им не поверил прокуратор,
Над иудеями диктатор.
Возникли у него сомненья
В таком невнятном объясненьи.
Сам захотел узнать Пилат,
В чём этот Узник виноват.
Тут Каиафа выступает,
Христа бесстыдно обвиняет
В том, что евреев развращает,
Платить налоги запрещает,
И что осмелился при том